В туманно время и ненастноКачалась лодка на мели,Вдруг ветер поднялся ужасный,Туман разбил — и солнце красноПловцу открыло часть земли.Снялось суденышко несчастноИ, парусок поставив свой,По влаге мчится голубой.То в недры вод себя скрывало,То сверх подвижных гор мелькало,Как чайка, кто видал, в волнахЛетит. Забыл свой кормщик страх.Жемчужны волны вкруг шумели,Над ним алмазна зрилась мгла;Но спасшийся пловец от мели,Почувствуя, как жизнь мила,Как эти жемчуги, алмазыВыводят разные проказыИ жизнь в опасности ведут,Что как пузырь в воде ни вздут,А лопнуть должен без сумненья;Что самый клад средь огорченьяГнилушкой зрится, мышьяком,«Постой, — сказал — Я здесь знаком,Я близок к пристани надежной.Отдам я шкот.[1] Тут ветер мал,И парус мой спустить здесь можно.Пора пристать, пора». ПристалИ лишь занес на берег ногу...«Ну, слава богу! — он сказал. —Теперь и я открыл дорогу,По коей страсти и мечтыВдали лишь кажут нам цветы:Я сам пустился в путь веселыйИ мнил мое окончить делоБогатым грузом щук, лещей,Но вместо груза чуть я телоНе погрузил на дно зыбей.Нет, полно. Эту я ожогуВовек не позабуду мой.Час добрый, если мнит иной,Оставя хижину убогу,Опасность презирая строгу,Искать химеры золотой;Я и в избе моей сосновойС друзьями и в семье своейВ работе рад потеть суровой,Да не пойду искать смертей;Пускай сама, коль ей угодно,Хотя глазком кивнет мне разИль только свистнет, как ей сродно.Как Лыску я свищу подчас,Тогда... Готов я... и безмолвноВо всем предам себя судьбе —За счастием гоняться полно,Пора его искать в себе».В сих мыслях шел он по дорогеИ лишь приближился к избе...Он счастье встретил на пороге.Между 1793 и 1800