Поезд для Анны Карениной

— Это именно принято, как ты заметила, — кивнул Аркаша. — Они тоже не дураки, понимают, что случайный человек может сильно навредить, проверить его, значит, обратиться в органы. Проще сразу дать заявку через органы. Да и старое помнят. Раньше русские для их обслуживания нанимались только через КГБ, хотели иностранцы того или нет.

— А я умею водить автомобиль, грузовик, вертолет, катер, мотоцикл и самокат, — похвасталась Ева.

— Ты забыла про ковер-самолет. Как-то мне не по себе, — задумалась Зоя. — Что, вот так и оформлять тебя тобой?!

— Да подождите, там же, наверное, конкурс на такое место, он ведь не заказывал женщину!

— Подкорректируем конкурс, если что, — пообещал Аркаша.

Но этого не потребовалось.

Понедельник, 7 июля, утро

В приемной Министерства иностранных дел сидели, чувствуя себя не совсем уверенно, двое мужчин в возрасте, молодой человек, застывший над книгой, и женщина в кожаном костюме — короткая юбка и откровенно вырезанная жилетка на голом теле, на спине — только перекрещенные веревочки. На голове женщины была кожаная кепка с козырьком. Длинные загорелые ноги в лодочках на низком каблуке плавно перемещались одна на другую через три-четыре минуты. В момент перемещения ног присутствующие мужчины переставали нервничать и расслаблялись, задумчиво наблюдая этот процесс.

Первым не выдержал молодой любитель чтения:

— Я Катушинского возил. Противный был дядя, но щедрый.

Его не поддержали. Женщина равнодушно смотрела в окно и строго выдерживала интервал перемещения ног.

В кабинете, где японец с секретарем выбирал себе шофера, побывали уже все мужчины. Женщину что-то не спешили приглашать. Она встала, прошлась по мягкому ковру и, решившись, открыла дверь кабинета.

Круглолицый седой японец сидел за столом и смеялся. Рассмешивший его анекдотом секретарь, лысеющий вальяжный мужчина в теле, посмеивался за компанию, сидя неподалеку в кресле и обрабатывая длинной пилочкой с костяной ручкой сильные ногти.

Они уставились на Еву, причем секретарь удивленно вскинул брови, но продолжил заниматься ногтями, а японец, не уронив улыбки, посмотрел вопросительно на секретаря.

— Э-э-э… Милочка. Я как раз хотел выйти и сказать вам… — Секретарь теперь любовался своей работой, выставив перед собой ладонь и двигая пальцами. — Я хотел сказать…

— Вы хотели сказать, что женщины в конкурсе не участвуют. А ведь я имею несравненное преимущество перед сидящими там мужчинами.

— Неужели? — равнодушно спросил секретарь и посмотрел мельком на женщину.

— Я могу это преимущество продемонстрировать прямо здесь.

— Я вас умоляю, — брезгливо передернулся секретарь и занялся второй рукой.

— Разрешите? — спросила Ева, глядя на японца за столом.

— Позвать охрану? — спросил секретарь.

— А я как раз насчет охраны, а вы про что подумали, дяденька?

— Пусть… — Японец махнул рукой, словно опуская что-то перед собой пониже, приоткрыл рот и, заинтересованно приподнявшись, рассмотрел, как Ева медленно снимает лодочки.

— Может, все-таки охрану?.. — Секретарь сдерживал зевок, поэтому, когда Ева, сделав такое движение руками, как будто ныряет неглубоко рыбкой, плавно упала на пол и, скользя, очутилась у его кресла, а потом сдернула с силой за ноги сидящего в полном оцепенении мужчину изрядного веса, его голова ударилась о спинку кресла, зубы клацнули, и он больно прикусил щеку.

На полу Ева завернула вверх его руку, отняла пилочку, легла на него сверху, заведя колено между его ног, и приставила пилочку к горлу.

— Это, например, если он похититель, сидит и стережет вас, а в руке — оружие. — Она рассмотрела под собой бледное до синевы лицо. — Он по-русски понимает? — спросила она секретаря, тот, подумав секунды две, радостно закивал головой и хотел приподнять ноги, но после толчка коленкой взвыл и расслабился.

— Он понимает, — сказал заинтересованно японец. — Бандит меня крал и угрожал.

— Молодец. — Ева перевернула почти потерявшего сознание от ужаса секретаря животом вниз и перевязала его же галстуком заведенные назад руки. — Этот готов, а вот его напарник может войти в любой момент в комнату и начать стрелять. А вы сидите в кресле — это плохо.

Ева перекатилась по полу к столу. Японец сначала смотрел, приподнимаясь, но, когда Ева исчезла под столом, он заглянул под стол. Его осторожно потянули за ноги.

— Уже хватит, уже все! — Он сопротивлялся, цепляясь за подлокотники кресла, но страшная женщина стащила-таки его на пол.

— Так нельзя допускать! — сказал японец почему-то шепотом.

— Давайте на животик, вот так… — Ева повернула японца вниз головой, легла сверху и закрыла его собой, уложив руки на круглой седой голове. Голова резко пахла гелем для укладки волос, Ева сначала сдерживалась, но потом все-таки чихнула.

— Будьте на здоровье, — сказал придушенно японец.

— Спасибо, дяденька. — Ева встала, перевернула его и протянула руку. Японец сидел, покачивая головой, потом принял помощь, тяжело встал и сел в кресло.

Ева развязала галстук и освободила руки секретаря. Он заполз в кресло сам, без ее помощи.

— Вот, собственно, и все, что я хотела…