Поезд для Анны Карениной

— Я — сама я, — сказала Ева, — что тут скажешь еще?

Ее сфотографировал молоденький парень в джинсах, длинной, до колен, футболке, кепке козырьком назад. Потом он сфотографировал памятник, потом — опять ее.

«Нечего было рядиться, как на карнавал, сама виновата», — объяснила Ева его внимание и, проваливаясь каблуками в землю, пошла к большой группе людей в форме.

Гроб с телом Лариски еще не принесли, Ева старалась держаться подальше от своих, отстранение разглядывая другие похороны рядом и еще одни неподалеку. Вдруг она заметила странную напряженность немолодого усатого человека в строгом костюме, одним взглядом определив под тонким сукном кобуру. Еще больше она заинтересовалась, когда усач с кобурой напрягся, дал знак парню, фотографировавшему ее только что, и пошел навстречу двум высоким и статным мужчинам. С ленцой на чисто бритых лицах, в белых с галстуками рубашках, они были неотразимы, но Еву больше всего обрадовала их походка — шаг в шаг, как по команде, и странную напряженность быстрых внимательных взглядов — они по очереди осматривались. Усатый подошел к ним и стал что-то быстро втолковывать, красавец помоложе просто отодвинул его рукой, а его напарник обернулся и быстрыми глазами вверх-вниз запомнил. Усатый сорвал длинный колосок и засунул между зубов, сложил перед собой руки и расставил ноги, устраиваясь как для интересного зрелища. Парень с фотоаппаратом куда-то делся.

Принесли хоронить Лариску. Гнатюк осмотрелся и нашел Еву. Вся в черном, она стояла далеко и смотрела в другую сторону.

Мальчики в белых рубашках подошли к самой немногочисленной группе. Ева не слышала, что там говорили, но хорошо видела, как после переговоров с женщиной у открытой ямы они забеспокоились, кинулись к небольшому закрытому гробу и открыли его. Потом они повели себя совсем странно. Достали оружие и приказали всем лечь на землю. Послышались возмущенные женские крики, но все легли. Ева посмотрела на усатого, он сосредоточенно грыз травинку. Один из «галстуков» держал под прицелом лежащих, другой побежал за молодыми парнями и девушкой, снимавшей такое интересное зрелище. Ева увидела, как петляет между могил, подбегая к ней, фотограф в кепке козырьком назад. Она сделала два шага в его сторону, отвернулась, отметив, что гроб с Лариской уже опустили, и небрежно выставила ногу в черной длинной туфле на звук прерывистого дыхания.

Парень с фотоаппаратом упал. Ева наклонилась, чуть приподняла вуаль и посмотрела в удивленные серые глаза. Глаза расширились, как будто он увидел привидение, парень замер и даже перестал дышать. Поэтому Ева без всякого сопротивления вытащила у него из фотоаппарата пленку, пустила ее, размахнувшись, в полет и сказала:

— Я плохо получаюсь на фотографиях, извини.

Она ушла к своим, а лежащему парню скрутил руки подбежавший фээсбэшник.

Майор Карпелов в это время уже шел к дороге, предоставив Мише Январю самому скрыться с места происшествия на заранее заготовленном велосипеде. Там он дал знак двум мотоциклистам, и они спокойно повели велосипедистов, сбежавших с опасных похорон собаки Харитона, — девушку с распущенными волосами и фотоаппаратом на груди и ее напарника с конским хвостом и большой поповской бородой.

Муж Ларисы Комлевой, потеющий здоровяк с наметившимся брюшком, но все еще густыми вьющимися волосами, старался держаться подальше от коллег своей жены. Он то и дело вытирал большим носовым платком мокрое лицо с пламенеющим на щеках румянцем и какими-то растрепанными губами.

— Извините, — услышал он тихий голос, — вы Борис Комлев?

— Да. — Он потоптался, не поворачиваясь. Очень не хотелось начинать с начала разговоры о чувстве долга и любви к детям.

— Я предлагаю вам жениться на мне. Немедленно, — сказал тот же голос, и тут уж Боря Комлев повернулся.

Он вскрикнул и даже сделал судорожное движение руками, словно защищаясь, хотя женщина стояла без движения. Она была выше его, а Боря никогда не считал себя мелким мужчиной, вся в черном, в шляпе с вуалью. Поверх облегающего короткого платья — прозрачная черная накидка, сквозь которую просвечивались шикарные ноги. Накидка шла почти до туфель на высоких каблуках.

— Не понял, — сказал Боря, успокоившись. — В каком смысле?

— В фиктивном смысле, — сказала женщина и чуть приподняла вуаль. — Помнишь меня?

Боря кивнул, потом замотал головой из стороны в сторону:

— Да… Нет. Не знаю. В чем дело? Хотя я где-то вас видел.

— Сейчас после похорон мы поедем и оформим все документы, мне обещали помочь.

— А если я не хочу? — пробормотал неуверенно Боря Комлев, оглядываясь и незаметно ущипнув себя за ногу.

— Ты женишься на мне сегодня или завтра, или я тебя пристрелю, — сказала женщина, повернулась и ушла.

Боря потоптался на месте, потом догнал уходивших друзей умершей жены, стал хватать их за руки и говорить, что вот тут, на кладбище, подруга Ларисы, которая умерла зимой, предложила ему немедленно на ней жениться. Он требовал разобраться с подобным безобразием и грозил подать в суд, если это подстроено специально, чтобы его запугать.