Поезд дружбы

– Он понимает, что в Зареченске нет сил, способных противостоять тяжелой артиллерии и атаке с воздуха. Допустить, чтобы националисты вырезали население, тоже не может. Поэтому предложил тебе прорвать линию блокады на стыке первого и четвертого батальонов, прикрываемом разведывательной ротой. Кстати, ее командир капитан Луцик тоже потом подошел в палатку. Разведчики пропустят твой отряд. Расчеты батареи имитируют бой, уничтожат два-три орудия и отойдут с позиций. Остальные стволы ты сможешь направить на бывший аэродром. Пушки уничтожат всю группировку, расположенную там. Но сделать это надо до пяти часов. Тогда ополченцам удастся отразить атаку третьего батальона, если он еще пойдет вперед, после того как бригада потеряет главную ударную силу и воздушное прикрытие. Если Лютый решится запустить в город своих головорезов вместе с национальной гвардией, ты сможешь побить их из орудий боевых машин, пулеметов, установленных на БТР, или огнем «Ноны». Я не понял, что за «Нона», мне объяснили. Как только батарея сделает свое дело, твои хлопцы должны будут уничтожить боезапас батареи, оставить пять-шесть снарядов и отойти, также имитируя бой. Пономарев вернет личный состав на батарею. Орудия проведут залп оставшимися снарядами, но по целям, которые укажешь ты. Главное в этой игре, Серега, не допустить потерь ни с той, ни с этой стороны. Скоты, которые готовы бить из тяжелых орудий, минометов, с вертолетов по мирному населению, не в счет. Они не люди. О нацистах и говорить нечего. Вот такой расклад, Сережа.

– Это все?

– По штурму – да. Боровко торопился, не хотел, чтобы о его приезде узнал Лютый. Еще он сказал, что после неудачного штурма столичная хунта отдаст приказ на отвод и расформирование бригады.

Швец утвердительно кивнул:

– Логично.

– Боровко сумел отправить семью в Молдавию, оттуда она перебралась в Крым. Он намерен вернуться в соединение и предотвратить его расформирование. Так же настроено и большинство офицеров. Кроме, естественно, Городича и его ставленников. Но бригада обойдется и без третьего батальона.

– Боровко хочет перейти на нашу сторону?

– Нет! Полковник планирует использовать бригаду как щит против действий войск, верных хунте. Но он давал присягу этой стране и будет соблюдать ее.

– Понятно. Комбриг желает выступить миротворцем. Что ж, это нас вполне устроило бы. Вопрос в том, удастся ли задуманное самому полковнику.

– Он уверен, что удастся.

– Посмотрим.

– Что мне передать капитану Пономареву?

Швец встал, прошелся по кабинету, повернулся к Дудке:

– Матвей Степанович, вы опытный воин, фронтовик, кавалер многих орденов и медалей, а главное – разведчик. Вот и скажите мне, вы верите в искренность офицеров бригады, выполнившей приказ хунты по блокированию Зареченска?

– Но блокирование – это не штурм, не уничтожение мирного населения.

– А вы не допускаете мысли, что нас, ополченцев, заманивают в засаду? Я пошлю отряд, а его уничтожат на стыке двух батальонов. Гарнизон города понесет серьезные потери непосредственно перед штурмом.

– Я, Сережа, почему-то верю Пономареву. Конечно, предложение неожиданное и сильно смахивает на авантюру, но, по-моему, Пономарев действительно решил помочь нам. Он не может открыто выступить против своего командования, перейти на сторону ополчения ему просто не дадут. Та же авиация накроет колонну на марше. Что ему остается?

– В общем, так, Матвей Степанович!.. Возвращайтесь вы к Пономареву и передайте ему, что если он хочет помочь нам, то не допустит открытия огня подчиненной ему батареей. Никакой имитации захвата позиций не будет. Скажите, что у нас есть силы и средства, способные подавить его орудия. Правда, это будет сопровождаться гибелью расчетов, чего нам очень не хотелось бы. И вообще, помощь бригады нам – это отказ комбатов от выполнения незаконного, преступного приказа штурмовать мирный город. Большего от офицеров не требуется.

– Как же ты оборонишь Зареченск от огня тяжелой артиллерии?

– Обороню.

Дудка покачал головой:

– Ну гляди. Ты, конечно, здесь командир, но я попытался бы обезвредить батарею.

– Я уважаю ваш боевой опыт, Матвей Степанович, но буду действовать по-своему!

– Добре, Сережа. Будем надеяться, что Зареченск не превратится в пепелище.

– Не превратится, это я тебе обещаю. Ни завтра, ни послезавтра, ни когда-нибудь еще, пока нас поддерживает население города.

Дудка сказал:

– Кто-то обещал чаю и даже предлагал чего-нибудь покрепче?

Швец ударил себя ладонью по лбу.

– Извини, Дед, из головы вылетело.

– Немудрено, столько всяких дел. Да еще штурм этот.

Начальник штаба попросил помощника приготовить чай для фронтовика. Дудка выпил чашку и ушел.

Швец вызвал Потапенко, в подробностях рассказал ему о беседе с Дудкой, потом спросил:

– Что скажешь, Андрей?

– Вообще-то предложение Пономарева смахивает на провокацию. Но уж как-то очень грубо он пытается ее провести. Так профессионалы не поступают.