Поезд из Венеции

Ага! В первый раз неизвестный заговорил о себе. Но все же он не объяснил, почему выбрал такой неудобный поезд, который останавливался на всех остановках, и почему путешествовал без багажа. И вообще непонятно, почему он едет из Белграда или Триеста поездом — ведь оттуда до Женевы столько прямых самолетов.

— Вы работаете на крупном предприятии?

Его спутник снова начал расспрашивать.

— Да, как теперь говорят, на перспективном. Оно возникло из скобяной лавки в Нейи, потом переросло в мастерскую в Нантере, а сейчас у нас фабрика между Дрё и Шартром, и вторая строится в Финистере.

Брешиа. Много пассажиров вышло, вдвое больше вошло. Давка в коридорах увеличилась. Когда приехали в Милан, рубашка у Кальмара была мокрой, хоть выжимай.

— Наверное, я успею… — начал он.

— Не советую выходить из вагона — его сейчас отцепят и присоединят к другому составу.

В самом деле, едва Кальмар успел купить через окно сэндвич и бутылку пива, как крохотный паровозик вывез их вагон с вокзала и оставил на самом солнцепеке, среди расходившихся во все стороны железнодорожных путей.

— Нас скоро снова подвезут к вокзалу.

— Вам приходилось бывать тут?

— Да. Я знаю почти все маршруты на этой линии. В Милане сядут наши попутчики. — Он показал на таблички над свободными местами. — Двое едут в Лозанну, третий — в Геную, четвертый — до Сиона.

Он ни разу не поднялся с места, ни разу не вышел в туалет. Помимо них в вагоне теперь почти никого не было. Остались лишь две американки в соседнем купе, да в последнем купе спал какой-то толстяк. В коридоре уже никто не стоял. Встревоженные американки решили, видимо, что про них забыли, и с несчастным видом поглядывали на железнодорожные пути и далекий вокзал. Жара усилилась.

— Из Лозанны вы, наверное, поедете парижским поездом, который уходит в двадцать тридцать семь?

Опять он угадал совершенно точно. Прямо не человек, а всеведущий Господь Бог.

— Мы прибываем в Лозанну в семнадцать ноль пять. Смею ли я просить вас об одном одолжении? Если только у вас найдется время.

— Я совершенно свободен и просто не знаю, на что употребить эти два часа.

— Вы знакомы с городом?

— Нет.

— И не собираетесь его осматривать?

— Что вы, в такую жару!

— На первой платформе, возле камеры хранения, находится несколько багажных автоматов.

Неизвестный вытащил из кармана ключ:

— Этот ключ от автомата номер сто пятьдесят пять. В нем небольшой, совсем легкий чемоданчик. Право, я боюсь злоупотребить вашей любезностью…

— Сделайте одолжение.

— Я попросил бы вас вынуть оттуда чемоданчик. Для этого надо опустить в отверстие автомата что-то около полутора швейцарских франков. Вот немного мелочи.

Кальмар сделал протестующий жест.

— Обождите! Вообще-то говоря, если поезд простоит подольше, я смогу сделать это и сам. Но вся беда в том, что чемоданчик нужно отнести по адресу.

Он достал красную записную книжку, написал адрес, вырвал листок и протянул вместе с ключом Кальмару.

— Это в пяти минутах езды от вокзала на такси. Разрешите вручить вам швейцарские деньги и на такси.

Толчок — вагон прицепили к поезду и отвезли на другой вокзал. На платформе ожидала толпа пассажиров.

— Заранее благодарю вас.

Прошел официант из вагона-ресторана, раздавая талоны на обед. Незнакомец взял талон первой смены. Кальмар не решился пойти обедать. Сэндвич и пиво давили ему на желудок. К тому же он казался себе таким неопрятным в мокрой от пота рубашке, что решил обойтись бутылочкой содовой «Кампари», купленной с лотка.

Пассажирами до Женевы оказались англичане, с трудом разместившие в сетке спортивные сумки с принадлежностями для игры в гольф. Дама ехала до Брига, и господин, читавший «Трибьюн де Лозанн», очевидно, тоже.

Около часа Кальмар пробыл в купе один: едва раздался звоночек официанта, как все пассажиры отправились в вагон-ресторан.

Поезд шел вдоль берега озера Маджиоре. На маленьких станциях возобновилась давка, и люди снова забили проходы. Сквозь дремоту Кальмар едва расслышал, как кто-то на перроне крикнул:

— Арона!.. Арона!..

Открыв глаза в Стрезе, Кальмар увидел красные крыши и пальмы. Новые станции: Бавено, Вербания Палланца.

В Домодоссоле коридоры наконец опустели. К вагонам устремились носильщики с тележками.

— Ваши паспорта!

Полицейский быстро взглянул на паспорт Кальмара, так же как на паспорта двух англичан и дамы, но долго рассматривал документ незнакомца. Впрочем, во взгляде, которым он его окинул, после того как внимательно изучил фотографию, не было подозрения. Однако прежде, чем поставить печать, полицейский перелистал все страницы паспорта и только потом, не без почтения, протянул его владельцу и приложил руку к козырьку.

Кальмар проспал около часу, пока солнце не подобралось к его лицу. Настроение у него было по-прежнему мрачное, его раздражал горький привкус во рту, и потому он снова приложился к розовому лимонаду, который утром впервые попробовал.

— Таможенный осмотр. Что везете?

На перроне выстроились карабинеры.

— Что в этом чемодане?

— Одежда и белье.