Поезд на Правдинск идет без остановок

– Тогда давай я на обратном пути за все сразу рассчитаюсь?

– Э нет, брат, так не пойдет. Я тебя первый раз вижу. Кто мне даст гарантию, что ты не слиняешь?

– Да куда же я тут сбегу? Тут дорога-то одна.

– А не знаю, вдруг ты заблудишься или в леса уйдешь. Где мне тебя ловить потом?

Макар на секунду задумался.

– Ладно, давай так: бери сразу и за обратную дорогу. Только ты меня дождись обязательно! Я без денег отсюда не выберусь.

Алексей взял купюру и сунул в карман.

– Дождусь-дождусь, но в пределах разумного, конечно. Я тут ночевать не собираюсь, пока ты там по развалинам бродишь.

– Не переживай, до заката точно вернусь.

Алексей вышел из машины, справил в кустах малую нужду и поехал обратно по остаткам грейдера. Шум «Нивы», преодолевающей кочки, еще долго слышался в окружающей тишине.

Макар достал из рюкзака бутылку минералки, отхлебнул и огляделся. Со всех сторон его окружал частокол пожелтевшей луговой травы. Одна из стен бывшего колхозного гаража обвалилась, возле нее валялась груда истлевших от времени и дождя кирпичей. Макар забрался на нее и посмотрел поверх сорняков: оказалось, что он находится на небольшом холме или скорее на высоком берегу высохшей реки Сретенки. Тропинка, которую ему показал Алексей, спускалась по склону и упиралась в покосившиеся черные избы – по-видимому, предместья Правдинска. Вдали виднелась плотная линия невысоких, до сих пор крепко стоящих купеческих особняков, колокольня и церковь без купола, за ними – масштабные кирпичные строения типографии.

«Ну что ж, по крайней мере, привез меня в правильное место, – подумал Макар. – Глядишь, и с обратной дорогой не обманет».

Спустившись с кирпичной кучи, он подтянул сумку с фотоаппаратом к груди и пошел по тропинке. Несколько километров до Правдинска дались ему непросто: трава путала ноги, он спотыкался о вылезшие из земли корни. В лицо лезли сухие шишкообразные цветы пижмы, мясистые трубки борщевика норовили дотянуться и коснуться тела.

Наконец спустя почти полчаса Макар оказался на окраине Правдинска. Вдоль бывшего русла Сретенки стояли рядками стволы высохших яблонь – бывшие сады. От них начиналась разбитая, но не заросшая до конца дорога с глубокими ямами, в которых стояла рыжая от глины вода. Вскоре избы сменились кирпичными домами, на некоторых даже сохранились остатки штукатурки. Под ногами бугрилась старая брусчатка. На главной улице стояла ржавая колонка. Макар подергал рычаг – никакого эффекта. «Даже подземные воды ушли, – подумал он. – Интересно, как здесь выживает вся эта буйная полевая растительность? Неужели хватает дождей?»

Макар прошел еще немного и оказался на центральной площади. Там наконец достал камеру из чехла и стал снимать: вот спуск к пересохшей реке, на котором раньше был торг, вот колокольня, живописно возвышающаяся над округой. Жаль, деревянная лестница давно обвалилась – с верхнего яруса получились бы отличные панорамные фото.

Макар зашел в разрушенный храм, снял, как просвечивает небо через дыру в обвалившейся крыше, остатки росписей на сводах. Крыша в притворе была цела, и фрески сохранились чуть лучше, чем в центре и у алтаря. Макар долго разглядывал яркую сцену Страшного суда с огромным змеем, чертями и грешниками, которых мучили самыми изощренными способами. Убранство храма, по-видимому, было вывезено при переселении Правдинска или разворовано раньше. На полу, выложенном метлахской плиткой, лежало лишь сорвавшееся из-под купола разбитое латунное паникадило.

Отсняв храм, Макар пошел в сторону бывшей набережной. На месте реки остался только овраг, заросший камышами и сорной травой. Возле обвалившейся деревянной пристани зияли дырами скелеты лодок и небольших кораблей. Макар заглянул в несколько особняков и бывших лавок. Кое-где в комнатах стояла рассохшаяся мебель, на стенах виднелись остатки обоев. В одном из домов он обнаружил выцветшую семейную фотографию в рамке и связанные бечевкой стопки номеров журнала «Нива», истлевшие до такого состояния, что они рассыпались от одного к ним прикосновения.