Поезд на Правдинск идет без остановок

Ваня поставил рюкзак на землю, подошел к двери и, упершись в ручку, с силой толкнул ее вбок. Петли крякнули, выронив хлопья ржавчины. С чудовищным скрипом дверь распахнулась, да так резко, что Маша едва успела увернуться.

– Ого, вот это ты мастер! – воскликнула она. – Молодец, Ванечка! Заходи и заноси вещи. Дверь пока на всякий случай до конца закрывать не будем.

Внутри дома оказалась всего одна большая общая комната, в которой все было покрыто толстым слоем пыли. Слева от входа стояла большая русская печь, на которой висела шторка и было устроено что-то вроде самодельного деревянного настила. В другом конце комнаты стоял грубо сколоченный стол со скамейками. Еще одна скамья, побольше, стояла у окна. Там же разместился тяжелый кованый сундук. К глухой стене были прислонены две самодельные этажерки, заставленные неаккуратно сложенной посудой, консервами и старыми банками из-под красок. Повсюду валялись привычные для их семьи предметы художников: мольберты, палитры, этюдники, кисти, карандаши. От их вида у Маши защемило сердце.

– Ну что, чувствуй себя как дома, – нарочито бодро сказала она.

– Тут и правда почти как дома, такой же бардак, – буркнул Ваня и почти сразу чихнул.

Маша подумала, что брат наверняка испытывал те же чувства, что и она.

– Мы сейчас все тут быстренько и приберем, делов-то на пару часов, не больше.

– Только давай сначала поедим, я уже не помню, когда мы завтракали.

– Так все равно нужно печь затопить, чтобы что-то приготовить.

– Ну Ма-а-аш, может, хоть что-нибудь перекусим? Умоляю! У нас вроде хлеб есть и сгущенка?

– Ладно, только не ной, я тебя прошу, – раздраженно ответила Маша. – Сгущенку я тебе не дам, и так сегодня сладкого наелись, а тушенку поесть можем. Сходи набери сухих веток в подлеске, сделаем небольшой костер, разогреем ее. А я пока воды наберу, а то нашу мы уже всю выпили.

Ваня пошел собирать хворост, а Маша взяла в доме эмалированное ведро, кинула в него полуторалитровую пластиковую бутылку и замерла в нерешительности. Она смутно помнила, что где-то рядом с домом был родник, где родители набирали воду, но даже приблизительно не представляла себе, в каком направлении тот находился. В двухстах метрах от дома начинался крутой обрыв, с которого открывался вид на пересохшую речку Правдинку. Девушка подошла к краю и присмотрелась к старому руслу: сухая потрескавшаяся земля, частично поросшая сорной травой и кустарниками. Непохоже, что сюда проникает хоть какая-то вода, кроме дождевой.

Маша обошла дом. Его ровным частоколом обступал сосновый лес, перед которым стелился зеленый ковер некошеной травы. Лишь в одном месте трава как будто росла чуть хуже. «Возможно, родители тут раньше ходили и притоптали», – подумала Маша и пошла туда.

В лесу травы было мало, и найти тропинку было практически невозможно. Не зная, что делать, Маша пошла прямо, наудачу. Через пару минут ей стало не по себе. Лес становился гуще и темнее, все чаще попадался валежник, который приходилось обходить. Почти исчезли звуки, слышно было только, как под ветром скрипят в вышине сосны. Маша подумывала уже повернуть обратно несолоно хлебавши, но увидела впереди светлый прогал. Она устремилась к нему и вскоре очутилась на небольшой полянке. Покрытая мхом земля была усыпана белыми грибами. Они росли кругом и напоминали маленьких садовых гномов, собравшихся на совет. Маша тут же пожалела, что не взяла корзинку или хотя бы пакет. С другой стороны, грибы вполне можно было сложить в ведро. Маша поставила его на землю и наклонилась к самому красивому белому с ровной коричневой шляпкой. Однако неожиданное открытие заставило ее забыть о боровике: в нескольких метрах от нее возле крупного влажного валуна раздавался тихий журчащий звук.

Маша подошла ближе и отодвинула ладонью мокрый мох. Это был родник! Совсем маленький, тоненькая струйка почти сразу уходила в землю, но все же. Им с Ваней вполне хватит. Маша потрогала воду рукой: ледяная. Помыв руки и умывшись, Маша ополоснула ведро и терпеливо наполнила, затем пришла очередь бутылки. Вся операция заняла у нее минут пятнадцать, но она была счастлива, что у них под боком есть источник и не нужно лишний раз ходить в деревню, просить у кого-то из местных набрать воды в колодце.

Наконец ведро и бутылка заполнились, и Маша собралась обратно. Однако, разогнув спину, поняла, что не знает, куда идти. Вокруг, куда ни посмотри, только стволы вековых сосен. Их кроны смыкались в вышине без единого намека на просвет, так что по солнцу сориентироваться было невозможно. Да Маша и не запомнила толком, как шла. Девушка запаниковала: по папиным рассказам, она знала, что леса здесь глухие и тянутся на десятки, если не на сотни километров. Что, если она пойдет не в ту сторону и заблудится? Ваня точно не сможет ее найти, скорее заблудится сам. Даже если он не пойдет за ней и останется дома, вряд ли он справится с хозяйством, он же такой избалованный… Наверняка уже через день поедет обратно в город, там-то его и сцапают…