Поезд на Правдинск идет без остановок

Петр хотел отказаться, но сил препираться уже не было. Он послушно взял стопку и выпил. Вадим Маратович немного расслабился, энергичность сменилась вальяжностью.

– Вадим Маратович, дайте я все же расскажу кое-что. Думаю, вам будет интересно. Десять с лишним лет назад, когда я был студентом…

– Да погоди ты со своими институтскими байками. Успеем еще обсудить! Я тебя за литературу хочу спросить. Вот скажи мне как труженик пера, кто главный русский писатель?

– Слушайте, ну это вопрос, конечно… Не знаю, Гоголь, наверное.

Вадим Маратович аж подскочил на своем месте:

– Как?! Почему?!

– Ну как, он великий сюрреалист, опередил свое время. И Россию понимал лучше всех остальных…

– Чушь! Гоголь твой – юморист, он же чисто анекдоты писал! Главный русский писатель – это Достоевский!

– Это ваше мнение…

– Это объективно! Признано всем миром! Величайший философ и пророк!

Петр с трудом соображал, что происходит. Желание делиться с попутчиком сокровенным, как и в принципе продолжать этот разговор, окончательно улетучилось.

– Слушайте, как скажете, – устало ответил он. – Мне что-то нехорошо, я, пожалуй, лягу…

Вадим Маратович в свойственной ему манере не обратил никакого внимания на состояние собеседника.

– Достоевский все предвидел! Помнишь, как у него? «Народ-богоносец»! У нас великая миссия, можно сказать историческое предназначение, и мы должны его воплотить!

– Да, и какое же? – поинтересовался со своей полки Петр.

Вадим Маратович задумался на пару секунд и отчеканил:

– Дать всем просраться. Чтобы неповадно было.

– Что неповадно?

– Все!

– Ну, допустим. А что потом?

– Потом можно и умереть с чистой совестью.

– Может, лучше пожить?

– Ради чего? Жрать и срать? Этим пусть пендосы занимаются. Мы рождены для битвы!

Петр подумал, что, судя по комплекции, Вадим Маратович и сам неплохо питается. Несмотря на помутненное сознание, он чувствовал, что разговор становится все более абсурдным. При этом категоричность собеседника все сильнее раздражала Петра.

– Бой с кем? Со всем миром сразу? Может, хватит подбивать нас на всякую хрень? Мы же нормальный европейский народ, как испанцы или, я не знаю, норвежцы. Дайте хоть немного передышки – чисто для себя пожить, чтобы не из последних сил жилы рвать…

– Ха, европейский! Петя, очнись! Скифы мы, азиаты! Европейцам нас не понять, у нас особый путь! И этот магистральный путь к вечной славе нам проложила наша великая советская Родина!

Выносить этот поток бреда Петр больше не мог. Он приподнялся на локтях и с яростью посмотрел на Вадима Маратовича:

– Какие нахер скифы, какие азиаты?! Блок написал для красного словца, а всякие идиоты сто с лишним лет это повторяют как мантру! Ты хоть знаешь, кто такие скифы? Уверен, что нет! Как и эти сраные сарматы, про которых ты мне тут затирал! Какой-то меч, курганы, телекинез: откуда у тебя в голове все это говно?! Из самой лучшей в мире советской школы?! Откуда вообще у тебя тоска по совку? Тебе сколько лет? Сорок пять, пятьдесят?

– Пятьдесят шесть… – растерянно пробормотал военный.

– Да ты небось даже в комсомоле не состоял, максимум пионерию застал. Лапшу мне тут вешает про непобедимую советскую армию! В каких органах ты служил? Тех, которые Белый дом расстреливали? Или которые соляру с танков сливали и оружием со складов торговали? Ты вообще хотя бы в армии-то бывал? Или чисто в военторге куртку подрезал? Господи, как же вы задолбали со своим совком! Постройте себе уже какой-нибудь парк развлечений с Мавзолеем, Лениным, Сталиным, дружбой народов и самым вкусным мороженым. Можете даже друг друга там тройками судить и в лагеря сажать по очереди. Только отвалите от русских людей! Вот ты, лично ты – отвали от меня! Пей что хочешь, хоть тормозуху, читай газету про полтергейста, кроссворд разгадывай или ложки по столу двигай – мне все равно, только оставь меня в покое и дай доехать в этот чертов Питер!

Петр почувствовал, что выдохся. В душном купе категорически не хватало воздуха. Вадим Маратович насупленно молчал.

– Зря ты так, Петя, – наконец сказал он с горечью. – Болтаешь о том, чего не знаешь. Мы, между прочим, в великой стране жили, у нас Родина была.

– А сейчас ее что, нет, что ли?

– Сейчас бардак один, а раньше был порядок. Ну да ладно, не буду я перед тобой распинаться, все равно только оплюешь все и изгадишь. Жаль, Петя, ты мне вообще-то понравился, думал, ты нормальный, не как ровесники твои, к смартфонам приросшие.

Вадим Маратович ловко натянул сапоги, сложил коньяк и тапочки в портфель, закинул куртку на плечо и собрался уходить.

– Погоди, ты куда? – спросил Петр растерянно.

– В вагон-ресторан. Посижу там спокойно, чтобы не мешать твоей тонкой творческой натуре. Скоро окажешься в чертовом Питере, не переживай.

Петр приподнялся и сел. Моментально закружилась голова.

– Да ладно тебе, ну погоди… Оставайся, чего ты! Я погорячился, извини, не хотел тебя обижать. Просто я плохо себя чувствую, а в таком состоянии всегда раздражительным становлюсь. Давай я просто спать лягу, а ты сиди сколько хочешь, мне свет не мешает.