Поезд на Солнечный берег

Контролер повиновался. Филипп и Ада вошли в вагон. Коридор был загроможден вещами. Навстречу им уже спешил проводник.

— Позвольте… позвольте… Ваши вещи? Прошу сюда.

Проводник был учтив до приторности. Он пожелал непременно проводить путешественников до купе, на каждом шагу оборачивался и рассыпался в похвалах даме. Ада была смущена, Филипп тоже чувствовал себя неловко. Наконец проводник провел их в почти пустой вагон и показал купе.

— Ничего не нужно? А ваши вещи?

— Все, что мне нужно, я взял с собой, благодарю вас.

— Что ж, тогда — счастливого пути! — низко кланяясь, прошептал проводник и затворил дверь купе.

Орландо видел, как офицер провел сканером по Филиппу и Аде, и понял, что все пропало. Лаэрт горько плакал; Орландо встряхнул его:

— Лаэрт, Лаэрт, Филипп…

— Он уехал! — заныл Лаэрт. — Мой любимый хозяин… Что теперь мне остается? Суета сует! О-о!

Орландо бросил его и побежал вдоль вагонов, высматривая Филиппа. Толпа стискивала подсолнуха, осыпала ругательствами. Какой-то мышкетер хотел поймать его — он увернулся и, заметив в окне профиль Филиппа, подскочил к нему и застучал по стеклу. Фаэтон, смеясь, что-то говорил Аде. Стук заставил его обернуться; Орландо снаружи что-то пытался объяснить, размахивая руками, но слов его не было слышно. Ада приподнялась.

— По-моему, он чем-то встревожен, — сказала она, и взгляд ее упал на дверь. — Филипп?

Молодой человек бросился к выходу и нажал на дверную ручку. Та не поддавалась.

— Заперто! — прошептал он.

Ада, дрожа всем телом, встала. Филипп опустил голову, сбрасывая с себя чужое тело. Ненужные билеты, скомканные, лежали на сиденье.

— Они узнали нас!

Ада метнулась к любимому, и Фаэтон прижал ее к себе. Сомнений не оставалось: они были в ловушке. Тщетно Филипп напрягал свой ум, пытаясь понять, как отсюда выбраться: ни окно, ни дверь не поддавались. Орландо все еще стоял снаружи; сзади к нему приближалось трое или четверо мышкетеров.

— Орландо! — закричал Филипп. — Орландо, уходи!

Оливье отпрянул от окна. Мышкетеры рвались к нему, рассекая толпу. И тогда в голове подсолнуха мелькнула безумная мысль.

— Я Орландо! — крикнул он. — Ловите меня, если можете!

Толпа, ахнув, раздалась. Орландо бежал. Теперь уже не три, не четыре, а все мышкетеры на вокзале устремились за ним в погоню. Из первого вагона выскочил со страшным, искаженным яростью лицом генерал Дромадур в летнем костюме. Левой рукой он доставал из-за пояса дырокол. Его жена, госпожа Дромадурища, бежала за супругом, умоляя его не волноваться понапрасну.

Двое мышкетеров рванулись наперерез Орландо, но подсолнух вывернулся, спрыгнул с перрона и побежал через пути. Преследователи отставали. Два или три выстрела прогремело вслед беглецу, но ни один из них не настиг его.

— Держите! Держите его! — истошно визжал Дромадур. — Это он!

Тяжелое сердце колотилось у Орландо в груди. Перескакивая через последние пути, он запнулся о рельс и упал. Поднявшись, подсолнух медленно обернулся. Дромадур несся прямо на него. Дырокол в руке генерала полыхнул пламенем, и небо опрокинулось на Орландо.

Лаэрт мчался, не разбирая дороги. Он крутился над землей, как волчок, не понимая, что происходит, но вскоре потерял Оливье из виду. А потом откуда-то издалека донеслось два выстрела. Лаэрт бросился на звук, воя от горя.

Дромадур и двое мышкетеров добежали до Орландо. Тот пытался отползти от них, но сил у него больше не было. Зеленоватая кровь текла из дырочки на груди подсолнуха, ее тонкие струйки бежали по лицу от уголков рта. Его руки стремительно превращались в листья. Подбежавший Дромадур всадил в беглеца весь лазерный заряд, а затем, выхватив у мышкетера дырокол, выстрелил снова. Небо еще сильнее надвинулось на Орландо, и стало совсем темно.

Тяжелым каблуком Дромадур наступил на измятый цветок подсолнуха, лежавший на земле, и с силой надавил на него. Из-под каблука выступила алая кровь. Лицо генерала дергалось, он столь исступленно топтал мертвого врага, что так и не понял, отчего закричал мышкетер, у которого он выхватил оружие. Лаэрт, набросившись на Дромадура, переломил ему шею. Второй мышкетер в ужасе бросился прочь. Отшвырнув от себя труп генерала, вампир упал на колени.

— Орландо! — жалобно позвал он. — Орландо…

Орландо открыл глаза. Половина его лица превратилась в цветок подсолнуха, как и большая часть тела, но левая рука ниже локтя по-прежнему оставалась человеческой. Лаэрт бережно взял ее в свою.

— Орландо…

— Поезд, — прошептал Оливье. Потом голова его откинулась, и вот уже Лаэрт держит в руке измятые листья. Плача, вампир оглянулся.

Поезд летел над землей, набирая скорость. Он несся, не касаясь рельсов. Люди в панике бежали прочь. Проводник, заманивший в ловушку Аду и Филиппа, сделав невероятное усилие, кинулся вперед и повис на колесе, отчаянно вцепившись в него. Все выше и выше, все выше и выше, — и человек, державшийся за колесо, разжал руки. Из-за туч показалось солнце. Филипп и Ада, обнявшись, стояли у окна, и на миг — на краткий миг — Лаэрту показалось, что он видит их. Поезд летел в небо.