Поезд убийц

Он подходит на шаг ближе. В его глазах вдруг вспыхивает искра какой-то странной принуждающей силы. Эти глаза похожи на два черных дупла в старом дереве[61] — как будто между двумя мужчинами внезапно появилось огромное дерево — невидимое, за исключением двух черных провалов ровно напротив глаз учителя, источающих смутное сияние. Нанао не отрываясь смотрит в них, чувствуя, что в любой момент может провалиться и раствориться в клубящейся там темноте. Охваченный страхом, он отшатывается назад. Эти глаза кажутся ему дурным знаком, но, сколько ни пытается, Нанао не может отвести от них взгляд, и от этого ему делается еще страшнее.

— Ты ведь… ты ведь тоже… — заикается он. — Я хочу сказать… ты тоже из тех людей, которые занимаются опасной работой?

— Какой забавный вопрос. Конечно же, нет. — Мужчина слабо улыбается.

— Твое место — в самом конце четвертого вагона. Ты мог пойти в туалет между четвертым и третьим вагонами. Почему ты пошел сюда? — Нанао изучающе смотрит на своего собеседника.

— Я просто ошибся, вот и всё. Пошел в сторону передних вагонов, но, когда понял, что иду не туда, уже прошел бо́льшую часть пути, так что не было смысла возвращаться.

— Ах, вот как… — с облегчением произносит Нанао, однако все еще не до конца убежденный его словами.

— Но в прошлом я попадал в опасные ситуации.

— Я попал в одну прямо сейчас, — отвечает Нанао, не успев подумать. Слова сами собой непрошено выпрыгивают из его рта. — Сын одного ужасного человека убит. Я не видел, как это произошло. На самом деле никто не видел, как это произошло, но он мертв.

— Сын одного ужасного человека, — задумчиво повторяет учитель, как будто обращаясь к самому себе.

— Да, верно. Сначала он был жив, а теперь мертв.

Нанао сам не может поверить, что говорит об этом, хотя он ни в коем случае не должен об этом говорить, — но не может остановиться. «Этот человек каким-то образом вызывает желание рассказать ему все до единого слова, — думает он. — Как будто у него какая-то особенная аура. Как будто пространство вокруг него — это исповедальня». Он хочет заставить себя больше ничего не рассказывать этому человеку, но в его сознании словно появляется прозрачная непроницаемая мембрана, ограждающая его от его же собственных предостережений. «Все дело в его глазах», — думает Нанао, но эта мысль тоже остается по ту сторону мембраны.

— Раз уж ты об этом упомянул… в те дни, когда я имел некоторое отношение к опасной работе, был другой ужасный человек, чьего сына убили. На самом деле сам ужасный человек тоже был убит.

— О ком ты говоришь?

— Я не думаю, что ты знаешь его имя. Хотя он был весьма известен в определенных кругах. — Впервые за все их общение на лице мужчины вдруг появляется страдальческая улыбка.

— Не могу сказать наверняка, о каких «определенных кругах» ты говоришь, но что-то мне подсказывает, что я знаю его имя.

— Его звали Тэрахара.

— Тэрахара, — повторяет Нанао. — Он был очень известен. Его отравили. — Он не собирался этого говорить — и, едва произнеся эти слова, тотчас о них жалеет.

Но учителя это, похоже, нисколько не смущает.

— Да, все верно. Отец был отравлен. Сына сбила машина.

Слово «отравлен» запускает в голове Нанао цепочку ассоциаций.

— Яд, — бормочет он себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь, и имя профессионала, убившего Тэрахару, само собой появляется среди его мыслей. — Шершень?

— Что? — Мужчина слегка склоняет набок голову.

— Я думаю, что сына Минэгиси тоже убил Шершень, — произносит Нанао и, уже не в силах остановиться, показывает на своего собеседника пальцем. — Ты… ты — Шершень?

— Посмотри на меня хорошенько. Я разве похож на шершня? — Мужчина слегка повышает голос. — Я всего лишь учитель на подготовительных курсах. Мое имя Судзуки, — говорит он с оттенком самоуничижения. — Я человек. А шершень — это насекомое.

— Я вижу, что ты не насекомое, — серьезно отвечает Нанао. — Но все же думаю, что ты — натуральный священник.

Нанао совершенно не представляет, как выглядит наемный убийца с кодовым именем «Шершень», каковы его особые приметы, и вообще не знает о нем ничего конкретного. «Уверен, что Мария в курсе», — думает он, начиная искать в телефоне ее номер. Но когда поднимает глаза, мужчины уже нет. Нанао снова испытывает приступ страха от мысли, что, возможно, он только что разговаривал с привидением. Нажав на кнопку вызова на телефоне, он смотрит через окно двери, ведущей в пятый вагон, и видит спину уходящего от него учителя. Он успокаивающе проводит ладонью по груди, где как бешеное колотится его сердце. «По крайней мере, он не призрак».

Возвращаясь к дверям поезда, за окнами которых проносится пейзаж, Нанао подносит телефон к уху. Грязь на стекле почти стерлась, превратившись в крохотные разрозненные капельки.

Вызов идет, но Мария не снимает трубку. Нанао беспокоится все больше, боясь, что в любую минуту в тамбуре могут появиться Мандарин и Лимон. Соединение двух вагонов, прикрытое металлическими пластинами, извивается, как тело рептилии.

— Где ты? — наконец он слышит в своем ухе голос Марии.

— Что это?! — вдруг удивленно вскрикивает Нанао.