Поезд убийц

— Когда ты пьешь, у тебя возникает чувство, будто ты сделал что-то сто́ящее, даже если ничего не сделал. Это просто. Просто и приятно. И что, как ты думаешь, происходит затем? Ты продолжаешь пить, как те люди, которые продолжали нажимать на рычаг. И со временем твой мозг начинает меняться.

— В каком это смысле «мозг начинает меняться»?

— Если уж это началось, назад пути уже нет. В твоем организме появляется как бы переключатель, реагирующий на поступление в него алкоголя. Возьмем, к примеру, алкоголика, который не пил уже долгое время. Симптомы его зависимости прошли, организм очистился от яда, он вернулся к нормальной человеческой жизни. Но если сделает всего лишь один глоток, уже не сможет остановиться. Потому что его мозг все еще работает таким образом. И никакая сила воли или душевные привязанности не смогут это изменить. Это просто физиология работы человеческого мозга. Все равно как зрачки мужчины рефлекторно расширяются, когда он видит обнаженную женщину. И поделать с этим он ничего не может. Это и есть механизм зависимости.

— Механизм, значит… Не нужно тут трудными словами разбрасываться[41]. И что с того, что механизм? Что насчет того, что бренди был известен еще в древней Месопотамии?

— Мы даже не знаем, действительно ли это так. Не стоит верить всему, что ты слышишь, иначе выставишь себя когда-нибудь дураком. Послушай, есть только один способ победить алкоголизм — это полностью отказаться от спиртного. Один глоток — и все кончено. Тебе не должны быть нужны алкоголь или наркотики, чтобы почувствовать удовлетворение. Ты должен заниматься хорошей и честной работой. Получение удовольствия простым путем приводит к тому, что человеческое тело формирует зависимости.

— Опять сложные слова[42].

— Ты должен поступить как я, устроиться на подходящую работу, — с нажимом сказал старик. — Это даст тебе здоровое чувство удовольствия и осмысленности твоей жизни.

— Подходящую работу? Ты всю мою жизнь проработал на складе супермаркета.

Сколько Кимура себя помнил, его родители жили очень скромно. Они работали в супермаркете рядом с их домом, в основном на работе с неполной занятостью. Скромно работали, скромно зарабатывали. Кимура в глубине души всегда их за это презирал.

— Работа на складе — это важная работа, а вовсе не занятие для дураков. Я должен был управлять складом, принимать заказы… — Отец возмущенно фыркнул. — А что насчет тебя? Ты в жизни не занимался нормальной честной работой!

— Ты имеешь в виду, кроме моей нынешней работы в охранной фирме?

— А, ну да, да, конечно. Это хорошая работа. Извини меня, — извинения прозвучали вполне искренне. — Но до этого ты вообще не работал.

— Забудь ты о прошлом. То есть я хочу сказать, ты что, сейчас обвинишь меня в том, что у меня не было работы, когда я учился в школе? Так ни у кого ее не было! И потом, у меня была работа и до того, как я устроился охранником.

— Что за работа? — Отец внимательно посмотрел на него, и Кимура отвел взгляд.

Что за работа? Кто-нибудь нанимал его, он брал пистолет и распоряжался чужими судьбами. Этих направо, тех налево. Не очень-то гуманная работа, нужно сказать. Но если б он рассказал об этом отцу, старик решил бы, что потерпел абсолютный крах как родитель. Кимура едва не сказал ему — просто для того, чтобы отец почувствовал себя так же скверно, как он сам, но вовремя остановился. Не было никакого смысла в том, чтобы обременять отца, уже перешагнувшего порог шестидесятилетия, столь болезненным знанием. У него и так хватало проблем, связанных с подступающей старостью.

— Как я понимаю, это работа, о которой ты не должен рассказывать. Я прав?

— Ты можешь судить об этом по одному взгляду?

— Вот именно.

— Ты бы в обморок упал, если б я сказал тебе, пап, так что я избавлю тебя от этого.

— Слушай, ну, по молодости я тоже впутывался в неприятности…

— В моем случае все гораздо серьезнее, — Кимура горько улыбнулся.

Нет ничего скучнее, чем когда старики начинают с гордостью рассказывать, через что им пришлось пройти в молодости или какие заварушки они устраивали в свое время.

— Забудь ты об этом. Просто брось пить.

— Я ценю твою заботу о моем здоровье.

— Я беспокоюсь не о тебе, а о Ватару. Ты достаточно крепкий: даже если на тебя наступит великан в огромном ботинке и размажет тебя по полу, ты, скорее всего, все равно выживешь.

— Я что, по-твоему, таракан? — Кимура рассмеялся. — Если на меня наступит великан, я умру, как и любой другой на моем месте.

— Слушай, если тебе не безразлична судьба Ватару, брось пить.

— Знаешь, я думал об этом, ну, о том, чтобы бросить пить ради Ватару… — Говоря это, он откручивал крышку бутылки с бренди.

— Какой толк от того, что ты об этом думал? — простонал его отец. — Еще раз тебе говорю, единственный путь победить зависимость — это полностью отказаться от алкоголя.

— Давай просто признаем, что я дрянной пьяница, вот и всё.

Старик смерил его внимательным взглядом.

— Если б ты был просто пьяницей, это было бы еще полбеды. Хуже будет, если ты действительно станешь дрянным человеком. — Когда отец это говорил, у него немного дрожали губы.