Поезд в ад

Они шли по полотну, то по шпалам, то возле, быстрым темпом, лишь иногда приостанавливаясь оглядеться и прислушаться, но никак не для отдыха. Мышцы ног у Ховика уже слегка побаливали от напряжения; он-то считал, что находится в форме, но видно, слегка себя подраспустил. Маккензи же шел безо всякого напряжения.

Они уже находились на возвышенности, земля становилась все более каменистой и сухой. Склоны гор, перемежаемые отдельными долинами, покрывали околки высоких деревьев. Дорога все так же шла вверх.

— Здесь вверх они не могли ехать очень быстро, — определил Маккензи. — На таком склоне, да еще с их старыми дизелями.

— Ага, видишь, здесь много мест, где им приходилось останавливаться и пластаться на полотне. Рельсы на такой линии тоньше, стяжки из дерева, меньше балласта — естественно, горбатиться им приходилось куда больше, чем на главной магистрали. Мне казалось, для дневного перехода слишком уж малое расстояние, но теперь видно, почему.

Рельсы тянулись нескончаемо, как и часы. Солнце постепенно приближалось к изломанному очертаниями гор горизонту, но цели видно так и не было. Может, придется остановиться где-нибудь на ночь, подумывал Ховик, а спальников-то с собой не прихватили…

И тут вдали, там, где рельсы пересекали широкую горную долину, обозначилось что-то — частокол теней, справа от дороги.

— Стой-ка! — сказал Ховик, подняв руку. Секунду спустя он уже спешил к близстоящим деревьям, рукой маня Маккензи за собой. Припав плечом к толстой сосне, он приставил к глазам бинокль и стал внимательно рассматривать дорогу впереди.

Что там? — спросил Маккензи.

— Стрелка. Отсюда еле видно, но это она и есть. Видишь, линия такая идет по ровному месту? Должно быть, тупик. — Опустив бинокль, Ховик поглядел на Маккензи. — Куда-то мы вышли, подполковник. Давай будем сколько можно держаться под прикрытием.

Не выходя из-под сени деревьев, они быстрым шагом двинулись вперед вдоль полотна. Выйдя в долину, оба пригнулись и почти бегом пересекли открытое пространство, отделявшее их от рельсов. Опустившись возле них на корточки, Ховик изучающе оглядел стрелку. Стык переброшен не был. Идущая вправо тупиковая ветка поросла травой.

— Черт, ети ее! — ругнулся Ховик. — Я-то думал, это точно оно… Погоди минутку.

Он двинулся вдоль ветки, идущей изгибом через долину.

— Куда мы идем? — спросил за спиной Маккензи. — Даже я вижу, что по рельсам этим не…

— Ага, — Ховик остановился и указал на другую стрелку, почти полностью скрытую высокими травами. В этом месте ответвлялись еще одни рельсы. Под вечерним солнцем поблескивала свежесоскобленная сталь. Дальше, в сторону неширокого проема меж двух гор, уходила одноколейка, образуя с магистралью некое подобие буквы «У».

— Правильно. Видишь тот «игрек»?

— Что?

— Да буква, понимаешь. Только, думаю, она больше напоминает треугольник. Они миновали ту вон стрелку, что сзади, затем задом въехали по этим вот рельсам — там по линии должна быть еще одна стрелка — и дальше вверх по этой ветке. Затем, когда поедут назад, то воспользуются конкретно этой, по которой мы сейчас только пришли. При таком раскладе, — подытожил Ховик, — им не придется все время пятиться, чтобы выйти к главной магистрали.

— Теперь понятно, — кивнул Маккензи. — Вижу. Получается, они въехали по этому вон пути, или ветке, или как там ты это называешь, и предположительно все еще находятся где-то там, куда она ведет. Так что теперь?

— Поступаем, как медведь, что пошел через гору, и посмотрим, чего там есть. Только у нас в башке не больше, чем У медведя. Поэтому вернемся обратно под деревья и сделаем порядочный круг, пока не увидим, что есть на другом конце этого перегончика. А теперь давай-ка отсюда, из чертовой этой лощины. — Ховик на ходу беспокойно огляделся. — я себя здесь, ети ее, чувствую совсем голым, будто ширинка расстегнута или что еще.

Примерно через час Ховик протянул бинокль Маккензи.

— На-ка, теперь погляди сам, смотри только, чтоб солнце от стекол не отстреливало. А потом скажи, что там за хиромантия происходит.

Они лежали в глубоком затемнении леса, у вершины крутого каменистого гребня. Внизу, змеей вытянувшись вдоль изгибом идущей линии, стоял бронепоезд Армии Америки. Тепловозы замыкали состав — значит, поезд подталкивали сзади; примерно в полусотне ярдов впереди дизеля на рельсах виднелась «мушка».

Дальним своим концом дорога поднималась на склон внушительного вида горы, выветренный и каменистый. У подножия жались друг к другу несколько обветшалых строений, очевидно, часть заброшенной шахты — крыши провалились, стены черные от грибка. Среди развалин, примерно в четверти мили вверх по склону, считая от дороги, темнел прямоугольный зев большого туннеля. Ховику показалось вначале, что это пещера — хотя нет, края чересчур уж правильные.