Поезд жизни на колее судьбы

От такого она через несколько секунд стала бить руками о кровать, как бьет дзюдоист по татами, когда его берут на болевой прием. Она задыхалась. И в этот момент у Антуана закралась мысль – «а что, если не поднимать подушку, а надавить еще сильнее?». Даже взгляд его как-то изменился. В одну секунду в нем сошлись полярные мысли – отпустить или убить. Но во вторую секунду он откинул подушку, что так снесла «на своем пути» светильник, ударилась об стену, и упала на пол. Он поднял ее за волосы обратно. Она пыталась отдышаться. Он прекратил движения и было слышно только тяжелое дыхание Мари.

– Не переживай моя любимая, – свободной рукой он провел от ее виска до шеи, а потом обеими руками стал мять ее грудь, – убивать я тебя не собираюсь, – она уже стонала от ласк груди, – но и жалеть – не буду! – он прокричал «не буду» и как адская машина стал двигаться в ней снова. Она вскрикнула. С началом движений он ее отпустил, она упала всем телом на кровать. Он сжал пальцами ее бедра с такой силой, что его короткие ногти впивались в ее кожу и стала чуть сочиться кровь. Она вцепилась пальцами и оставшимся ногтями (большенство ногтей на пальцах рук было уже сломано) в простынь, подушку – все что было. Она уже кричала во все горло. Кричала, но и сама продолжала двигаться и иногда улыбалась.

Он отпустил ее бедра и от этого боль усилилась. Кровавыми пальцами он взял ее за лицо, закрыв ей род, и потянул на себя. Языком Мари лизала эти пальцы.

– Ты довольна тем, кто я теперь!? Довольна!? – он кричал и тряс ее во время этих вопросов.

Она посмотрела на него, он чуть разжал пальцы, чтобы она могла сказать:

– Да, – ответила она и чуть посмеялась. Яростью залились глаза Антуана.

Он отпустил ее и несколько секунд не было действий. Потом Антуан перевернул ее на спину. Кровь на ее бедра была размазана, а следы остались и на белье. Он взял разорванный лифчик с кровати (он его именно порвал, а не снял с Мари), понюхал его и получил наслаждение. Мари лежала, смотрела на него и улыбалась. Но блаженство резко сменилось на вернувшуюся ярость. Он рывками раздвинул ее ноги, потом оказался в ней, а когда начал движения, то лифчиком он стал закрывать, как кляпом, ее рот.

Прошло немного времени и он с криком выплеснул все из себя, не прекращая движений.

– Да! Да! Я чувствую все! – кричала Мари и обхватила сына, поднявшись к нему.

А потом все тело Антуана обмякло, руки уже его не держали и он просто повалился на Мари. Она гладила его по спине и затылку.

– Ты дрянь, – сказал сквозь частые вдохи и выдохи Антуан.

– Да, – нежным голосом ответила Мари.

– Мразь.

– Да, – она протянула звук «а».

– Шлюха.

– Только твоя шлюха и больше не чья, дорогой, – она приподняла его голову и они посмотрели в глаза друг другу. Слезы были на щеках и в глазах Антуана. Мари языком облизнула слезы с щек.

– Я люблю тебя, – сказал он, всхлипывая, тяжело дыша и часто моргая.

– И я тебя, мой милый.

Так они и жили дальше. Секс сквозь слезы и любовь сквозь ненависть. Мари постоянно была в синяках, ссадинах, и с улыбкой на лице. А Антуан был мрачен, испытывал ненависть ко всему. И только она могла облегчить ему жизнь. Мари подарила жизнь Антуану, она же, спустя шестнадцать лет после этого забрала ее навсегда.

САНКТ—ПЕТЕРБУРГ

– Черт.

Александр был в туалете, когда раздался телефонный звонок. Елизаветы дома еще не было, поэтому трубку взять было некому. Как назло, в туалет он пошел по большой нужде, а это всяко занимало больше времени. Телефон все звонил, когда он вышел, поэтому он проследовал к телефону, миновав ванную комнату и поднял трубку «чистой» рукой.

– Да, – немного раздраженно, сам того не замечая ответил он.

– Bonjour, – услышал он приветствие на знакомом французском.

– А, Антуан, – Александр тоже перешел на язык, которые знал, – добрый вечер, – Как ты?

– Нормально, – это было то самое «нормально», которое говорят тогда, когда плохо, – как там Катрин?

Александр чуть напрягся. Действовать нужно было быстро и поэтому мысли «бегали» в его голове.

«Что же ему ответить?»

– Мать рядом с тобой сейчас?

«Сказать что ребенок умер?»

– Нет.

«Или сказать что все хорошо, но чтобы передал матери, что он умер?»

– В общем…

«Екатерина еще не родила, но должна со дня на день».

–…ребенок…

«А если его мамаша приедет тут же?»

–…он умер.

Молчание на другом конце длилось несколько секунд. Да и сам Александр не знал, что сказать.

– Как так? – наконец спросил Антуан.

– Скажи спасибо свой матери.

Александр понимал, что поступает жестоко по отношению к Антуану, но нужно было исключить любой риск того, что кто-то кроме родителей узнает о том, что на самом деле придумали Екатерина, Александр, и Елизавета. Антуан мог в любой момент открыть все своей матери.

«Еще родителей же Лизы встречать ехать (Александр посмотрел на часы). Нужно будет выдвигаться скоро, чтобы добраться до Витебского на метро, а оттуда недалеко и до гостиницы. Как всегда все в один день».

Родители Елизаветы действительно приезжай сегодня, на вечернем поезде.

– Я не хотел, чтобы так произошло, – робко и искренне говорил Антуан.