Поезда идут на Запад

— Не вру. Не перебивай! Ну вот, Бежевый кровь на лбу носовым платком вытер и стал толкать Шито-крыто в шею! Прямо в шею! И они п-пошли — Шито-крыто впереди, а Бежевый сзади, с револьвером в руке…

— А ружье?

— А ружье они в кустах оставили.

— И ты не подобрал?

— Н-нет. П-побоялся.

— И куда же они пошли?

— А в милицию.

— Как же так? Перестреляли друг друга — и пошли? — у Петьки в глазах бегали веселые бесенята-смешинки.

— Они же не до смерти перестрелялись, а только ранились.

— Врешь, Граф. Все это ты выдумал.

— Н-ну, м-может, и выдумал маленько. Чтобы интереснее было. Только маленько.

— Давай-ка, — строго сказал Сережка, — не привирай. Говори, как было на самом деле. В какое время?

— Ну, сразу, как вы ушли. Я же не смотрел на ч-часы. Бежевый приходил, Шито-крыто открывал ему дверь, они в вагоне разговаривали. Я подкрался к окошку и все слышал.

— Что слышал?

— Ну вот, Бежевый спрашивает: «Покупал, — чего-то он там назвал, я не п-понял, — покупал, говорит, в доме номер двадцать по Крайней улице?» — Шито-крыто и отвечает: «Ну, покупал. Так ведь я на свои кровно заработанные д-деньги! Многие покупают, не я один». — Бежевый и спрашивает опять: «А ты знаешь, что она спекулянтка?» — и еще какое-то слово добавил и сказал: «И все у нее добыто нечестным путем!» — Шито-крыто и отвечает: «Откуда мне знать? Это в-вам лучше знать». — Бежевый и говорит: «А за покупку ворованного тоже могут припаять! Выступишь свидетелем на суде. Понял?»

Ну в-вот на этом они и кончили. Бежевый потом ушел, а Шито-крыто после этого взял удочки и поплелся на реку.

Когда мы собрались на крыльце, чтобы отправиться на поиски обломков сбитого самолета, Петька сказал:

— Если Граф не врет, то выходит, что Шито-крыто ходил не на явку, а к какой-то спекулянтке что-то покупать. И раз Бежевый его не увел в милицию, значит…

— Значит, человек этот не шпион, — продолжил Сережка его рассуждения.

— Но ведь сегодня его забрали бойцы! — возразил Петька. — Тут что-то одно с другим не вяжется…

— Ладно, поживем — увидим, — Сережка сунул за пазуху сверток с едой. — Пошли.

— А где мы будем искать самолет? — спросил Петька, когда мы вышли на окраину поселка к пешеходному мостику через Торгус.

Сережка остановился, показал рукой на северо-восток:

— Я заметил направление. Самолет упал вон там, в правой стороне Воронина болота. Туда и пойдем. Мы должны прийти пораньше, пока другие не побывали. Может, самолет обгорел не шибко. Может, там уцелели приборы…

— Какие приборы?

— На самолете много разных приборов, — стал объяснять Сережка, быстро шагая по тропинке, поросшей одуванчиками и подорожником. — Например, часы… компас… радиостанция…

— Но ведь слышно было — самолет взорвался! — сказал Петька. — От него, верно, остались одни ошметки, и те наверняка раскидало по лесу!

— А отчего взрывается самолет? — спросил я. — Ведь бомбы он сбросил!

— Взрывается от огня горючее в баках, — объяснил Сережка. — Пошли скорее. Все равно что-нибудь там найдем.

— А что, если встретим фашистского летчика? — спросил Петька. — Может, его и не изловили. Он наверняка с оружием.

— У нас тоже есть оружие, — Сережка показал финку, прицепленную к поясу.

— У тебя финка, а у него, может, пистолет!

— Зато нас трое, а он один.

— А, может, не один?

— Если и не один, все равно они спустились в лес на парашютах в разных местах и сразу друг друга не найдут. Главное — не трусить! Как увидим — нападем на него с трех сторон сразу.

Петька недоверчиво покачал головой. Он, видимо, немного трусил. Мне тоже было боязно. Сережка, если и боялся, то не показывал вида. Он сказал бодро:

— Ну, идем!

Миновав мелколесье, а за ним ржаное поле пригородного колхоза, мы углубились в лес. Он был нам знаком — мы часто ходили туда за ягодами и за грибами. Надо пройти километра два по просеке и там будет болото. Просекой идти было легко — мешала только густая высокая трава, да старые пни и валежник. Шли мы осторожно, стараясь не шуметь, и все время озирались по сторонам. Солнце уже поднялось к зениту, стало жарко. Мы сняли куртки, а вскоре и рубашки. Без рубах стало совсем легко, но тут налетели тучи комарья, и пришлось снова надеть рубахи.

— Сделаем привал, — разморенно шепнул Петька. — Поедим немножко. Мы ведь не завтракали.

— Нет. Хлеб надо беречь. Путь долгий. Пока потерпи, — сказал Сережка.

Петька не стал настаивать. Увидев лесную лужу, он предложил:

— Давай хоть попьем. Во рту пересохло!

Сережка кинул взгляд на ржавую болотную воду и махнул рукой:

— Эту воду пить нельзя. Животы заболят. Потерпи, может, ручей попадется.

Петька вздохнул и понуро поплелся следом.

Лес кончился. Перед нами теперь раскинулось обширное болото с кочками, поросшими осокой и кукушкиным льном. Кое-где из мха торчали мелкие чахлые березки с подернутыми чернотой стволами да сосенки. Мы остановились: «Куда теперь идти?»

Подумав, Сережка предложил:

— Прямо нельзя, увязнем. Пройдем краем вдоль опушки леса. Может, увидим остатки самолета.