Поездка в Америку

На одной из веток сидела белка, накрыв тощее тело пушистым хвостом до самого лба, и дрожала от холода. Из ее крохотного рта поднимался пар и тут же исчезал в холодном воздухе. Ее худые лапы, не в силах выдержать тяжесть голодного тела, отчаянно хватались за снежную ветку, чтобы не свалиться с нее. Тут подул ветер, и с самой верхушки старого дерева посыпались комья снега.

Белка спрыгнула на перила, уставилась на Аниту, поймала ее взгляд, взлетела на балкон и встала возле двери, утонув в снегу. Еще одна белка спрыгнула откуда — то с дерева и обе молча просили у нее желанный кусочек белого хлеба.

Анита улыбнулась им радостно, встала, как всегда разогрела в микроволновке два куска белого хлеба, открыла дверь, низко наклонилась и протянула гостьям.

Белки схватили хлеб, вскочили на перила балкона и жадно впились в него острыми зубками. В это время раздался кашель Дороти.

— Счастливого вам Рождества, Дороти! — сказала Анита, как только подошла к ней.

— Тебе также. Что, опять Рождество? У меня такое чувство, будто неделю назад было последнее Рождество, время бежит так быстро и укорачивает мою жизнь, — пожаловалась Дороти и отправилась в ванную комнату.

— У вас впереди еще долгая жизнь.

— Меня это не волнует, умру, так умру, буду со своим любимым мужем, я говорю про второго мужа! Я только из — за денег волнуюсь, вдруг они закончатся, тогда у меня отнимут дом, потому что мне нечем будет платить за него. И куда я пойду, на улицу, что ли? — продолжала она ворчать, сидя на унитазе.

— Не волнуйтесь, у вас есть деньги, Джейн же говорила вам об этом.

— Тебя слушать, так у меня все хорошо, а у меня вот спина болит.

— Сегодня надо одеться теплее, чем вчера, холодно, снег на улице, — сказала Анита, одевая на нее толстые байковые синие штаны и такую же кофту.

— Пока ты не пришла в мой дом, я никогда не одевалась так тепло.

— И часто вы болели?

— Каждую зиму, как только выпадал снег.

— Вот видите, именно поэтому надо одеваться тепло.

— Мой врач сказал, что от холода не болеют.

— Он ничего не понимает про холод, этот врач. Я из холодной страны, мне можете верить, я профессор по холоду, одевайтесь тепло, и точно не заболеете.

— Ты все знаешь, Анита, только с мужчинами не умеешь играть, и поэтому у тебя нет мужа.

— Это правда, не научилась хитрить, не получается, даже если захочу, — призналась Анита, смеясь.

Она одела Дороти, отошла в сторону, посмотрела на нее оценивающе.

— Чего так смотришь, о чем думаешь? — спросила Дороти.

— Этой одежды недостаточно, наденьте еще сиреневый жакет, тогда я не буду волноваться.

— Волноваться из — за чего? — переспросила Дороти.

— Из — за вас, если будете одеты тепло, то не простудитесь, — сказала Анита и стала натягивать на нее вязаный сиреневый жакет.

— От тебя просто покоя нет, Анита, ты на самом деле ужасная, просто ужасная, хорошо, что нравишься мне, иначе не знаю, что было бы тогда, — ворчала Дороти, пока Анита застегивала на ней пуговицы.

Анита взяла ее под руку, приподняла, и Дороти, медленно шагая и держась за ходунок, пошла на кухню.

— Это еще что такое? — спросила она, показывая на длинную коробку, упакованную в красивую яркую бумагу с изображением заснеженной ветки.

— Это вам на Рождество, откройте ее, если хотите!

Дороти улыбнулась, медленно раскрыла упаковку. Увидев любимые шоколадные конфеты, обрадовалась, взяла одну и положила в рот.

— Спасибо Анита, я, правда, очень люблю эти конфеты, положи их в холодильник. Когда у меня будет день рождения, отнесу их в клуб, угощу девочек.

— Вы лучше бы сами их ели, до вашего дня рождения еще четыре месяца.

— Если я съем их сейчас, то мне надо будет покупать конфеты, чтобы угостить девочек в день моего рождения. Зачем я буду тратить деньги, когда у меня уже есть то, чем их угостить? — пояснила Дороти.

— Ладно, как хотите, дело ваше, — согласилась Анита, положила коробку конфет в холодильник и вышла.

Она поднималась к себе в комнату и почему — то посмотрела на окно. Грэг стоял возле двери, на его светлых волосах лежали крупные хлопья снега. Она резко открыла дверь и от волнения не могла сказать ни слова, только глаза ее сияли от счастья. Грэг вошел в дом, схватил ее в объятья.

— Какие у вас холодные щеки, — прошептала Анита и погладила его нежно по лицу. В ее пальцах был весь огонь, которым горело ее сердце.

Грэг обнял ее крепко, несколько раз поцеловал лицо, потом освободил из объятий, взял за руку и повел наверх по лестнице.

Только теперь, поднявшись в свою комнату, Анита заметила большой бумажный пакет.

Она не успела произнести ни слова, он снова обнял ее за талию и тихо, почти шепотом, ласково сказал ей на ухо: «С Рождеством вас, дорогая». Она обняла его, прижалась к его щеке и тихо прошептала: «И вас с Рождеством!»

Грэг взял ее за руку, повел к дивану у окна, усадил рядом с собой и передал огромный пакет.

— Это вам рождественские подарки, открывайте их.

Анита смутилась, покраснела.

— Спасибо, — прошептала она и нерешительно взяла пакет.

Сверху лежал конверт. Она открыла его, достала открытку, на ней была нарисована елка с яркими, разноцветными игрушками.