Поездка в Хиву

Остальные ждут несколько секунд, чтобы понять, согласится ли иностранец на это предложение; когда же такого не происходит и вы делаете два-три шага прочь, ямщики меняют свой тон, переходя с шестидесяти на сорок, а потом и на двадцать копеек (что примерно равняется шести пенсам у нас в Англии), достигая наконец средней стоимости поездки по Санкт-Петербургу, где нет твердо установленных тарифов. В итоге все сводится к тому, что извозчики здесь грабят иностранцев даже поболее, чем наши лондонские кэбмены.

Генерала Милютина дома не оказалось, о чем меня известил высокий швейцар. Оставив рекомендательное письмо и свою карточку, я вернулся в гостиницу. В тот вечер ни в одном из театров не давали русской пьесы – шли представления на французском и немецком, а в опере пели на итальянском языке. Главный театр в Петербурге носит название Александрийского, оперный же театр называется Мариинский; однако в Александрийском часто идут немецкие пьесы, поэтому временами, как, например, в день моего приезда, случается так, что ни в одном столичном театре не дается представление на русском языке. Полагаю, это может быть объяснено в том числе и той ничем не скрываемой неприязнью, какую многие с виду хорошо образованные русские проявляют по отношению к своему собственному языку. Я часто слышал от них следующую сентенцию: «Мужику он подходит очень хорошо, а вот светский язык – это, конечно, французский». Подобные замечания делаются в основном жителями провинций, чье знание французского настолько несовершенно, а произношение так ужасно, что слушать их – сущая пытка для ушей. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что представители высших кругов в Российской империи глубоко презирают все истинно русское, преклоняясь перед иностранным. Эта слабость развитых слоев общества оказывает неблагоприятный эффект на развитие нации. У себя на родине мы все очень бы удивились, обратись вдруг наш соотечественник к своей супруге не по-английски, или если бы переписка между членами одной семьи велась на иностранном языке; ну, или если бы юная девушка не умела написать письма, кроме того случая, когда ей вздумается писать по-французски, не сделав при этом ужасающих ошибок как в грамматике, так и в правописании. Однако в России это никого не удивляет. Правящие классы здесь не проявляют любви к национальным началам, и для того, чтобы постичь подлинную Русь, вам точно не следует приезжать в Санкт-Петербург. Русское в этом городе покрыто таким толстым слоем иностранной полировки, что разглядеть находящееся под поверхностью не представляется возможным. Какой-нибудь учитель фехтования из Франции будет принят здесь с большим радушием, нежели новый русский Сократ.

Нынешний император, как говорят, делает все, что в его силах, дабы противостоять этой слабости своих подданных. Он дальновидный человек, и огромная империя обязана ему, а также его благотворному правлению гораздо в большей степени, чем любому из его предшественников; однако за время жизни одного поколения трудно избавиться от глубоко укоренившейся привычки. Понадобится много лет, чтобы жители российской столицы усвоили один простой факт: погоня за иностранным, ведущая к ущербу национальных интересов, никогда не возымеет своим результатом процветание России. Еще одним сдерживающим фактором в развитии коммерческих и сельскохозяйственных инициатив по всей стране является высокое значение, придаваемое здесь воинскому званию. Один русский помещик как-то с горечью сказал мне: «Человек у нас полный ноль, если он не на государевой службе. Он обязан носить военную форму, а также иметь tchin либо его эквивалент на гражданской службе. Он должен быть потребителем, а не производителем; в этом, и лишь в этом единственном случае он является человеком уважаемым – таким, на которого смотрят снизу вверх». Результатом служит растрата сил целой нации на то, что никогда не станет, как здесь говорят, «ложкой к обеду»; и, думается, сохранение подобного положения вещей приведет в конце концов к общенациональному упадку.

Читая тем вечером одну русскую газету, я наткнулся на небольшую статью, настолько характерно описывающую приверженность к весьма крепким напиткам по всей империи, что не могу удержаться от искушения изложить ее здесь.

В статье сообщалось об одном торговце спиртными напитками, задумавшем открыть питейное заведение в какой-то большой деревне. Для этого ему потребовалось заручиться согласием местного населения. Решено было устроить аукцион, на который выставили право открытия кабака. В итоге состоявшихся торгов собралась сумма в три тысячи пятьсот рублей, разделив которую между жителями получили ровно по семь с половиной рублей на человека.

Деньги раздали, и, согласно автору статьи, предприниматель вернул все потраченные средства в первые же три дня, поскольку в деревне вдруг проявился необычный всплеск интереса к пьянству. Как только деньги были потрачены, жизнь в местном сообществе вернулась в свое привычное русло.