Поездка за город

“Разумеется, Медведь – во-первых. Потом Строитель: это второй. Третий реальный кандидат: Мослатый. Почему реальный-то? Так он как раз от третьей группировки идёт: а кто сам по себе, тем здесь вообще делать нечего.”–”А он чем занимается?”–”Да мелочёвкой разной, которая после двух главных-то группировок и осталась: крошки со стола подбирает. Это ж самая слабая группировка: и на их долю только мелкие фирмы остаются, с которыми двум главным возиться неохота.”–”А крупные предприятия района?”–”Так это кому как повезло – хе-хе! – кого медвежата пасут, а кого люди Строителя: а другим тут делать нечего: им тут быстро рёбра пересчитают.”– Он весело заржал и вскинул голову, упиваясь собственными находчивостью и остроумием: он был явно доволен подвалившим выгодным дельцем, одновременно столь несложным и кратковременным, и явно был не против возможности почесать языком, обсуждая интересные подробности местных событий.

“Хорошо, а остальные кандидаты?”–”Это так: шушера всякая. Про инженера я говорил: подкалымить мужик решил, и ради того и согласился поучаствовать: святое дело! А вот почему баба эта сюда полезла – директор рынка – вот уж не понимаю. Может, деньжат много лишних завелось – которые потратить больше некуда? Не слыхал я, чтобы она с Медведем в одной команде была: но баба она и есть баба, и когда она до денег и до власти дорвалась – хотя бы и над рынком – то чего только не взбредёт ей в голову!”– Он снова залился высоким жизнерадостным смехом, и на этот раз мы тоже не удержались, согласившись от начала и до конца с категоричностью такого заявления. Оно безусловно имело реальные основания, многократно проявляясь в повседневной жизни, и даже в нашей практике встречались подобные случаи: до сих пор мы выражали сочувствие одному общему знакомому – работавшему в нашей же организации, жена которого – пустившись по коммерческой волне – стала владельцем приличной фирмы и достаточно богатым человеком. Последствия же – для нашего знакомого – оказались довольно печальными: верная прежде супруга пустилась в разгульную вольную жизнь, заводя каждые несколько месяцев нового любовника, что и привело к закономерному исходу: разводу и затянувшемуся скандальному процессу, выдворившему его в коммуналку на окраине города и на обочине жизни.

“А дальше?”–”Ну, полковник тут есть один – отставной. Кажется, специалист по тыловому хозяйству. Так ведь он сам по себе идёт: ну захотелось мужику ещё и живыми людьми покомандовать, а не только табуретками – хе-хе! – ну так мало ли кому чего хочется: а на всех всё равно ведь не хватит. Потом: а кто ж потом-то? Ну как же: без представителей нацменьшинств нам просто никак нельзя. Хотя я так и не понял: какой он национальности – но у нас его все Абреком называют. Вообще он фирмач – хозяин фирмы: только что он может против тех, кому дань платит: разве возможно такое? Так что серьёзно на него никто не смотрит: вчера – один абрек, сегодня – другой, а завтра – вообще третий! Это сколько уже будет?”– Он обратился к руке, использовавшейся сначала для загибания пальцев, а после для разгибания.