Поэзия

Стану дергать и щипать,

Он от этого мятежно

Поднимается опять.

Милый Виктор мой проснется,

Поцелует между ног,

Глубоко во мне забьется

Его чудный корешок.

На заре, когда так спится,

Виктор спать мне не дает.

Мне приходиться томиться,

Пока солнышко взойдет.

Ах, как это симпатично,

В это время корешок

Поднимается отлично

И становится как рог.

Я спросонок задыхаюсь,

И тогда начну роптать,

А потом как разыграюсь,

Стану мужу помогать.

И руками и ногами

Вкруг него я обовьюсь,

С грудью грудь, уста с устами,

То прижмусь, то отожмусь.

И сгорая от томленья,

С милым Виктором моим

Раза три от наслажденья

Замираю я под ним.

Иногда и днем случится

Виктор двери на крючок,

На диван со мной ложится

И вставляет корешок.

А вчера, представь сестрица,

Говорит мне мой супруг.

.......................

.......................

.......................

.......................

Прочитала я в газете

О восстании славян.

И какие только муки

Им пришлось переживать,

Когда их башибузуки

На кол начали сажать.

- Это верно очень больно?

Мне на ум пришло спросить.

Рассмеялся муж невольно

И...задумал пошутить.

- Надувает нас газета,

Отвечает мне супруг,

Что совсем не больно это

Докажу тебе мой друг.

Я не турок, и, покаюсь,

Дружбу с ними не веду,

А на кол, уж я ручаюсь,

И тебя я посажу.

Обхватил меня руками

И на стул пересадил,

Вздернул платье и рукою

Под сиденье подхватил.

Приподнял меня, поправил

Себе что-то, а потом

Поднял платье и заставил

На колени сесть верхом.

Я присела и случилось,

Что все вышло по его:

На колу я очутилась

У супруга своего.

Это вышло так занятно,

Что нет сил пересказать.

Ах, как было мне приятно

На нем прыгать и скакать.

Сам же Виктор усмехаясь,

Своей шутке весь дрожал,

И с коленей наслаждаясь,

Меня долго не снимал.

.........................

.........................

- Подожди мой друг Аннета,

Спать пора нам не пришла.

Не уйдет от нас подушка

И успеем мы поспать.

А теперь не худо, душка

Нам в лошадки поиграть.

- Как в лошадки? вот прекрасно.

Мы не дети, - я в ответ.

Тут он обнял меня страстно

И промолвил - верно нет.

Мы не дети, моя милка,

Но представь же наконец,

Будешь ты моя кобылка,

А я буду жеребец.

Покатилась я со смеху.

Он мне шепчет: согласись.

А руками для успеху

На кроватку обопрись.

Я нагнулась, он руками

Меня крепко обхватил.

И мне тут же меж ногами

Корешок свой засадил.

Вновь в блаженстве я купалась

С ним в позиции такой,

Все плотнее прижималась,

Позабывши про покой.

Я большое испытала

Удовольствие опять,

Всю подушку искусала

И упала на кровать.

Здесь письмо свое кончаю.

Тебе счастья я желаю.

Выйти замуж и тогда

Быть довольною всегда.

Поп Вавила

Жил-был сельский поп Вавила

Уж давненько это было.

Не скажу вам как и где

И в каком таком селе.

Поп был крепкий и дородный

Вид имел он благородный,

Выпить тоже не дурак

Лишь плохой имел елдак.

Очень маленький мизерный,

Так, хуишко очень скверный

И залупа не стоит,

Как сморчок во мху торчит.

Попадья его ненила,

Как его не шевелила

Чтобы он ее поеб

Ни хуя не может поп.

Долго с ним она возжалась:

И к знахаркам обращалась,

Чтоб поднялся хуй попа.

Не выходит ни кляпа.

А сама-то мать ненила

Хороша и похотлива.

Ну и стала всем давать

Словом сделалася блядь.

Стала вовсе ненаебна,

Ненасытная утроба.

Кто уж, кто ее не еб:

Сельский знахарь и холоп.

Целовальник с пьяной рожей,

И приезжий и прохожий,

И учитель и батрак

Все совали свой елдак.

Благочинному давала

И того ей стало мало:

Захотела попадья

Архирейского хуя.

Долго думала ненила,

Наконец таки решила

В архирейский двор сходить

И владыке доложить.

Что с таким де неуклюжим

Жить она не хочет мужем.

Что ей лучше в монастырь

А не то, так и в сибирь.

Собралась как к богомолью:

Захватила хлеба с солью,

И отправилась пешком

В архирейский летний дом.

Долго ль, скоро она шла,

Наконец и добрела.

Встретил там ее келейник

Молодой еще кутейник.

Три с полтиной взял он с ней,

Обещав, что архирей

Примет сам ее прилично

И прошенье примет лично.

После в зал ее отправил

И в компании оставил

Эконома старика,

Двух просвитеров, дьяка.

Встали все со страхом рядом.

Сам отправился с докладом:

И вот из царственных дверей

Показался архирей.

Взор суров, движенья строги.

Попадья тут прямо в ноги:

- Помоги владыко мне,

Но прошу наедине.

Лишь поведать свое горе,

Говорит с тоской во взоре.

И повел ее аскет

В свой отдельный кабинет.

Там велел сказать в чем дело.

Попадья довольно смело

Говорит, что уж лет пять

Поп не мог ее ебать.

Хуй его уж не годится,

А она должна томиться,

Жаждой страсти столько лет.

Был суровый ей ответ:

- Что же муж твой что ли болен?

Иль тобою не доволен?

Может быть твоя пизда

Не годится никуда?

- Нет, помилуйте, владыка,

Отвечает тут затыка,

Настоящий королек,

Не угодно ли разок?

Тут скорехонько ненила

Архирею хуй вздрочила,

Юбку кверху подняла

И сама под ним легла.

Толстой жопой под'езжала,

Как артистка поддавала...

Разошелся архирей

Раз четырнадцать на ней.

Хороша пизда, не спорю

И помочь твоему горю

Я готов и очень рад,

Говорит святой прелат.

- Все доподлинно узнаю,

Покажу я негодяю.

Коли этаких не еть,

Значит вкуса не иметь.

Быть глупее идиота.

Как придет тебе охота,

Полечу тебя опять,

Чур, как нынче поддавать.

И довольна тем ненила,

Что от святости вкусила,

Архирея заебла

Веселей домой пошла.

А его преосвященство

Созывал все духовенство