Поэзия

–А что ты думаешь о смерти?

–Она вполне нормальна. Мы не вечны.

Конец у песни есть, у фильма и у сказки,

Так почему же жизнь должна быть бесконечна?

Конечно, смысл этих строк немного грустен-

Развившись только, видим мы финал.

Но знаешь, умирать, возможно, проще,

Когда ты жизни все дары познал.

–А видишь ли ты смысл в боли?

–Скажу я больше – много смысла!

Ведь сладкий вкус премного слаще,

Когда познаешь, что такое «кисло».

–А почему все люди очень злы?

–Я думаю, от этой самой боли.

У них в душе огромнейшая рана,

И каждому дано по сильной воле,

Чтоб этот крест суметь снести,

Ведь ношу эту мы не выбираем.

Ну ладно, брат, пора мне по делам.

Мы как-нибудь еще с тобой о вечном поболтаем.

***

Посвящается любимой маме, покинувшей так скоро

Любые строки – шелуха от хлопка.

Легки, но недостаточно важны.

Теперь я стала думать очень громко.

В углу стоит вещей твоих котомка,

Вот только вещи тебе больше не нужны.

Ты заберешь весь свет и весь покой

Тебя любивших на земле сердец,

И я останусь полностью глухой

К фейерверкам жизни, ставшей вдруг пустной,

И я скажу: «Наверно, Бог – подлец,

Если он есть.

И не по правилам играет.

Иль он несчастен сам – покинут, угнетен.

Он жизнь дает, а после забирает,

Себя отчасти этим развлекает.

А может, он по-своему влюблен

В твои бездонные глаза печальной лани,

Как говорила ты сама про них,

В судьбы твоей изломанные грани,

В души тончайшей шелковые ткани

И каждый твой неповторимый штрих.

И потому ты с ним, а не с мной

Танцуешь грустный танец, улыбаясь.

Шагаешь исцелённой вдруг ногой

И с кровью уже вовсе не густой

Все выше по ступеням поднимаясь.

И тела нет. Возможно, есть душа.

Хочу я в это верить, честно.

В листве и ветре дышит, не спеша,

В походке каждого едва шурша,

Ты есть и будешь повсеместно.

Во мне и каждом кто любил

Любовь не знает сроков и границ,

Любовь – скопление цветных светил,

Любовь – источник необъятных сил,

Любовь на крыльях улетевших птиц

На юг, в страну тепла и света,

Где смотришь ясно мне в глаза,

И я могу забыть о страшном «этом»,

Дождаться твоего в ночи ответа,

И не проронится моя слеза.

***

Данное стихотворение не принадлежит мне – его оставила моя мама, уходя, на больничной тумбе

Луч весенний с нежным ароматом

Проникал в больничное окно.

Мистер Death с пустым надменным взглядом

Дарит обручальное кольцо.

То кольцо – колье петля на шее,

Мы публично с ним обручены.

От неотвратимости немея,

Ощущаю холод темноты.

Танго – это все, что я сумею,

Замирая с трепетом во мгле,

Сколько сделать я шагов успею,

Пока пульс в моей стучит руке?

Мистер Death, позвольте отлучиться,

По своей, по девичьей нужде

Мне уже нельзя остановиться,

Но позвольте вздох – сирень в окне!

Как могу, освобождаю руку-

Можно, пируэт закончу свой?

Постигаю мудрую науку:

Научиться жить с собой больной.

Мистер Death, прошу Вас, отвернитесь.

Дайте улыбнуться всем нутром!

Вы еще успеете, смиритесь,

Увести в свой каменный садом.

Мы танцуем от родных украдкой:

Два вперед и два шажка назад.

И за нашим диким танго-схваткой

Лаборанты пристально глядят.

Из флаконов с мертвою водою

Капает медлительно раствор.

Может, обернется он судьбою,

Может, обозначит приговор.