Поэзия и поэтика города

Отчасти топографические, отчасти исторические, идеологические стимулы вызвали к жизни уподобление Иерусалиму во всех трех культурах. Уподобление это носило, естественно, разный характер в каждом конкретном случае; общей являлась проекция идеального, святого, прекрасного и единого города. Ностальгическая тоска об утрате любимого города выражалась в соответствии с каноном Псалмов, как правило, Псалма 137 («На реках вавилонских…»).

Окружающая Вильно природа — предмет восхищения, источник романтики и возвышающих душу чувств. Есть у Вильно интересная топологическая особость, которая, как кажется, не позволяет вписать его в семиотические схемы. Он нарушает, разрушает основное противоречие города и природы как враждующих стихий, их амбивалентности; и воспринимается, и живет как социальный организм — в гармонии с природой, словно расположен в центре райского сада. Эта гармония была замечена довольно рано. Поэты и художники видели ее в уподоблении линий городской застройки и топографических линий местности, и это тут же стало обязательным элементом в описаниях города: облака уподоблялись линиям барокко и рококо архитектуры и скульптуры; башни костелов — деревьям, лесам; узкие кривые улочки, сжатые домами, — ручейкам и речкам; волнистые неровные линии крыш при взгляде сверху — волнам реки или моря. «Город с давних пор очень сросся со своей почвой: в ясный день хорошо видно, что линии фронтонов отражают линии окрестных лесистых пригорков; или, может быть, это она отражает их» (Т. Венцлова).

Реальное городское пространство Вильно во всей его исторической протяженности пересоздается в литературное пространство, которое, в свою очередь, становится важным объектом восприятия. Таким образом совершается процесс, который В. Н. Топоров называет «пресуществлением материальной реальности в духовные ценности», в свою очередь требующем от «потребителя» умения восстанавливать связи с внетекстовым, «внеположным тексту».

Здесь постоянно ощущалась «густота и сложность духовного слоя» (Топоров), который связывает город с человеком.

При упоминании о Вильно люди, побывавшие в этом городе, часто не могут сдержать слов восхищения, — они почувствовали его особость, даже пробыв там совсем недолго. Позволю себе привести здесь одно такое «остановленное мгновение», запечатленное писательницей Руфью Зерновой: «Я тебе хотела писать, какая прелесть Вильнюс. Новый город похож на Одессу: милые здания не выше трех этажей, и прямые улицы, и — мощеные; очень хорошо вымощены, не чета асфальту. Есть улицы широкие и тихие, с редкими прохожими — как в Одессе или в Париже… а бывает так: свернешь с остановки троллейбуса вбок — и вдруг ты попал на пятьсот лет назад: улочка вьется вдоль толщенной городской стены, высочайшая колокольня впереди, мостовой нет, и запах — как в цирке…» (из письма 1958 г.).

Этот город своей сгущенной духовной аурой, привнесенной в него людьми и искусством, порождает, в свою очередь, и новые смыслы, и духовные миры, он генерирует духовную деятельность — как это видно из событий жизни и произведений живших в нем в разное время творцов культуры.

И в заключение — диалог сквозь время: он так естествен для Вильно!

Первый голос:

Как тихо! Постоим. Далеко в стороне

Я слышу журавлей в незримой вышине,

Внемлю, как мотылек в траве цветы колышет,

Как где-то скользкий уж, шурша, в бурьян ползет.

Так ухо звука ждет, что можно бы расслышать

И зов с Литвы… но в путь! Никто не позовет.

Адам Мицкевич. Аккерманские степи (пер. И. Бунина). 1826

Второй голос:

Но я слышу, как останавливается в иссохшей степи телега, как скрипят колеса, отфыркиваются кони.

Вижу, как ты поворачиваешься и смотришь назад в последний раз.

Колючий ветер в глаза. Пылит скудная трава. Тишина стискивает горло.

Ты говоришь: «Едем, никто не зовет!»

Ты ошибаешься.

Это я позвал.

Вайдотас Даунис. Вильнюс. Имя и слово (пер. с литовского). 1993

ИЛЛЮСТРАЦИИ (фотографии)

Сердечно благодарю госпожу Гражину Дремайте (Вильнюс) за разрешение использовать иллюстрации из книги Владаса Дремы «Исчезнувший Вильнюс» (Driema Vladas. Dingęs Vilnius. Lost Vilnius. Исчезнувший Вильнюс. Vilnius. 1991).