Поэзия и проза Древнего Востока

Когда с товаром купцы вышли в море из Бхарукаччхи,
Разбила макара их корабль, один на доске я спасся.

Благовонная, ласково встретив, меня обняла царица,

Словно добрая мать своего обнимает ребенка.

Потом она усладила меня питьем, одеждой и ложем.

Страстью блестели ее глаза. Знай это, Тамба.

После рассказа музыканта нага охватило отчаяние. «Даже в царстве нагов, — подумал он, — я не смог ее уберечь, зачем мне эта развратница». И, возвратив Суссонди царю, он исчез и с тех пор больше не появлялся.

Учитель, приведя этот рассказ и показав Благородные Истины, отождествил перерождения: «Тогда царем был Ананда,[787] а царем нагов был я».

Джатака о добродетельном слоне (№ 72)

«Повсюду так и рыскают…» Эту историю Учитель, находясь в Велуване[788] рассказал о Девадатте.[789]

Собравшись в зале дхармы, бхикшу рассуждали: «Братья, Девадатта — неблагодарный, он не признает добродетелей Благословенного». В это время вошел Учитель и спросил: «Что вы тут обсуждаете, бхикшу?» Когда те объяснили, Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, Девадатта неблагодарный, он и прежде был таким и никогда моих добродетелей не признавал». И по их просьбе он рассказал историю о прошлом.

Давным-давно, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисаттва возродился в образе слона и жил в Гималаях. Только вышел он из утробы матери, как был уже весь белый, словно слиток серебра, глаза его были, как драгоценные камни, как пять божественных лучей, рот — словно красная ткань, а хобот — как серебряная цепь, украшенная каплями красного золота. Ноги его были гладкие и блестящие, как будто покрытые лаком. Словом, все десять совершенств обрела его достигшая вершин красоты природа.

Когда этот слон вырос, то все восемьдесят тысяч гималайских слонов собрались вокруг него и сделали его своим вожаком.

Но увидел он в стаде грех, удалился от своих собратьев и стал жить один в лесу. Из-за его добродетелей прозвали его «добродетельный царь слонов».

Как-то один житель Варанаси бродил по лесу в поисках пропитания и забрел в гималайские леса. Там он заблудился и, в ужасе вздевая руки и громко причитая, метался по зарослям. Услыхав его крики, Бодхисаттва подумал: «Надо помочь в беде этому человеку». Проникшись состраданием, слон стал приближаться к нему. А человек, внезапно увидев слона, испугался и побежал. Тогда Бодхисаттва остановился. И человек остановился. Но стоило Бодхисаттве двинуться с места, человек снова бежал.

Но вот слон еще раз остановился, и человек подумал: «Когда я бегу, этот слон останавливается, а когда стою, подходит. Видно, он не желает мне зла. Наверное, он хочет спасти меня». И, осмелев, человек замедлил шаг. Тогда Бодхисаттва подошел к нему и спросил: «Что ты кричишь, человек?» — «Почтенный, — отвечал тот, — я сбился с дороги, не знаю, в какую сторону идти, и боюсь здесь погибнуть».

Тогда Бодхисаттва привел его в свое жилище, накормил разными плодами и сказал: «Не бойся, я выведу тебя на дорогу, где ходят люди». И он посадил человека к себе на спину и пошел. А человек этот, по природе коварный, подумал: «Если кто-нибудь спросит, надо будет рассказать про это». И, сидя на спине Бодхисаттвы, он старался запомнить приметы гор и деревьев, мимо которых проходил слон.

И вот слон вынес его из леса и, поставив на большую дорогу, ведущую в Варанаси, сказал: «Иди, человек, по этой дороге, а о том, где я живу, спросят тебя или не спросят, никому не рассказывай». И слон пошел к себе домой.

А человек этот вернулся в Варанаси и, проходя как-то по улице, где работали резчики по слоновой кости, сказал мастерам: «Что бы вы дали мне за бивни живого слона?» — «И ты еще спрашиваешь, — сказали резчики, — конечно, бивни живого слона гораздо дороже, чем мертвого». — «Тогда я принесу вам бивни живого слона», — сказал человек и, захватив острую пилу, отправился в те места, где жил Бодхисаттва.