Поэзия Каталонии

Деву чту я, коль стыдлива,
рыцаря – коль меч остер,
даму – коль наряд красивый,
а слугу – коль в деле спор,
а коня – коль пышногривый
и покорен воле шпор,
неустанный, нестроптивый.

Люб мне бег его ретивый

там, где людно и простор,
и люблю глядеть, как живо
пышет и дымит костер,—
пусть не дремлет враг кичливый,
что, затеяв ратный спор,
сжат осадой терпеливой.

В милой нрав мне люб игривый,

чтоб была не из притвор,
станом тонкая на диво,
пусть мне тешит плоть и взор,
любит пусть меня правдиво,
не за деньги иль убор,
и верна, и незлобива.

И по нраву мне учтивый,

обходительный сеньор,
храбрый, честный, справедливый,
всем открывший дом и двор
и презревший речи льстивой
низкий и ненужный сор,
щедрый и правдолюбивый.

И люблю зимой дождливой

до зари войти в притвор,
пусть ведет тихоречиво
клирик с Богом разговор,
ибо пенья переливы
оглашать должны собор
лишь в день праздника счастливый.

Ансельм Турмеда

Восхваление денег

Если ты деньгой богат,
не засудят, не казнят —
адвокатом станет кат,
лишь тряхни мошною.

Деньги могут в мудреца

мигом превратить глупца
и тихоню в наглеца,
в грешника святого.

В деньгах корень зол и благ,

в них причина войн и драк.
Станет в церкви кто «за так»
петь «Beati quorum»?

Деток радует их вид,

преподобный кармелит
требы ради них творит,
ради них он спляшет.

Толстым выглядит худой,

если с толстой он мошной.
Только скажешь «на!», глухой
в тот же миг услышит.

Деньги – лучший из врачей.

Мавр, католик, иудей,
еретик и иерей —
все в Мамону верят.

Ради денег мир живет,

с ними дураку почет,
праведник за них солжет —
это ли не чудо!

Деньги надобно копить,

стоит ради них убить.
Сможешь ты за них купить
и престол святейший.

Избери благую цель,

набивай себе кошель.
Твердо знай: Святой Кошель
нынче правит миром.

Строфы о смуте в королевстве Майорка (фрагмент)

Я ранним утром встал
(а было то весною)
и на коне помчал
тенистою тропою;
деревья надо мною,
как свод, сплелись, и вдруг
широкий вижу луг
с зеленою травою.

Я замер, ослеплен:

столь яркими лучами
струился небосклон;
луг был покрыт цветами.
За крепкими стенами
из тесаных камней
открылся замок мне,
сверкая куполами.

Все изумляло взгляд:

царящих над долиной
высоких башен ряд
и мощные куртины.
Прекраснее картины
припомнить я не мог.
Прозрачный плыл поток
извилистой ложбиной.

Проворны и быстры,

там рыб ловили птицы,
а в волнах осетры
резвились и плотицы,
и плыли вереницей
огромные угри,
старались пескари
поглубже в дно зарыться.

С седла я соскочил,

исполнен восхищенья,
и обойти решил