Поэзия любви в прозе

Виню себя за жалость. Мне часто было жаль его, как промокшего котенка, что он не может просто по-человечески влюбиться или найти близкого по духу человека, быть счастливым и не тратить себя на караван часто бессмысленных встреч, и не вспоминать о том, как ему стоит поступить, что сказать и как завершить отношения. Но я в себе эту жалось топила как могла. Если и были стихи, то жутко пошлые и смазывающие очарование его образа – все лишь напускное. И даже ни раз наблюдала, как у него рябило в глазах от черно-белых клеточек на доске, и он брал перерыв, пытаясь философствовать и заниматься собой, но и это не привносило ничего нового в его жизнь. Теряя линию стратегий, он открывал свое загубленное истинное лицо, искривленное черствостью. Он грубил, обижал, иногда даже не намеренно – просто само-собой вырывалось. Он открывал клеточку для подопытной мышки, сам в нее входил и крутился в колесике, чтобы отвлечься от всего. За оболочкой, жестами и словами было пусто [пусто в его глазах и душе]. Шуршала лишь обертка, пусть я и знала, что он не пустой человек. Прошлое изменило его, он был слабее удара, пил и глупая идея взяла верх над чувством.

Он прекрасно мог начать разговор, сложить о себе впечатление заботливого и обаятельного молодого человека, шаркать ножкой, становиться лапочкой, рассказывать забавные научные факты, целовать до потери пульса, но вот дальше… Он сам говорил, что хочет создавать идеальные романы, красивые сказки в жизнях девушек, что все мужчины, которые строят такие мимолетные отношения дарят девушкам небольшой праздник. Да, потому что очень сложно это продолжать! Чем дольше мы общались, чем чаще в мой адрес летели ножи, замки, занавески, сорняки и колючки.

А я могла его полюбить, каким бы он ни был. И когда он дружил со мной, и когда рассказывал о победах на любовном фронте, и когда говорил комплименты, пытаясь все же уложить в постель, и когда снова возвращался к дружбе, и когда ценил наше общение, не желая портить его в спальне под покровом ночи, и когда вел себя ужасно, а потом винил себя за это. Не получалось у него быть искренне добрым. Он потерял цену женщинам, быть может, и себе, и выглядел женоненавистником, хоть считал, что в его жизни все в точности до наоборот и он любит женское общество.

Но он, как только посмотрит в мои глаза, включает шахматные часы – привык. А я опрокидываю песочные, а потом так же, как песок сквозь пальцы, ускользаю из его покоев. А он не хочет отпускать, извиняется, я глупо прощаю, а он продолжает петь те же песни. И обижается еще на мои побеги. Не могу понять почему? Сам же улетучивается, закончив партию и испив до дна момент. Наверное, слишком любит уходить первым.

И во всех этих играх, мне казалось, что все гениальное просто. Нет ничего проще искренности. Но если присмотреться – нет ничего и сложнее. Намеченный путь требует лишь действовать согласно инструкции, а вот искренность требует действий в борьбе с затуманенным разумом. Искренность дорожит, кипит страстями, мучает вихрем мыслей, сомнений и убеждений. Но не душит наигранностью. Душно в этих кукольных театрах мне, душно!

Быть может, многие, в чьих жизнях я была фрагментом, периодически думают обо мне и о былом, но я не хочу, чтобы среди них был и Дон Жуан. Он уж точно вспоминает меня иногда, что несмотря ни на что, я все же была к нему добра, или в печальные минуты вспоминает слова, которыми я пыталась его утешить… Но этот лирический факт не греет мне душу и совершенно не льстит. Пусть он и вовсе не вспоминает как марал мою искренность своими играми и масками. Пусть не вспоминает ни своей злости, ни моей доброты. И я свое чрезмерное великодушие к нему тоже забыла. Нельзя мне было так прощать грубости, нельзя было так терять себя!

Бармен был восхищен моим побегом из объятий Дон Жуана. Я созналась, что перед той встречей в подполах бара я позволила наглому, но красивому молодому сомелье меня поцеловать. А потом мы с Барменом курили на крыльце и в душе было пусто. Учитель знал, что я снова, после расставаний иду играть с Шахматистом, упрекнул, но не остановил. А потом вечерами читал мои долгие стихи, усыпанные слезами. Он сказал важную…

Мораль XXIII: ошиблась раз – больше не будешь ошибаться!

КАК ИЗМЕНЬЩИЦА УЗНАЛА, ЧТО ОНА ЛЮБОВНИЦА

«Не серчай на меня»

Мы встретились, когда не стоило, и совпали, чего не предполагалось. Так не должно было быть, так не должно было быть…