Поэзия мифа и проза истории

Однако людей, твердо уверовавших в правдивость рассказа Платона, оказалось все же больше, чем скептиков, подобных Аристотелю. Уже Крантор — первый издатель «Тимея» (около 300 года до н. э.) — был абсолютно убежден в том, что каждое слово в истории Атлантиды соответствует действительности, и даже вступил в переписку с жрецами саисского святилища богини Нейт, чтобы лично удостовериться в реальности первоисточников платоновского повествования.

Казалось бы, за долгий ряд столетий, составляющих эпоху средневековья, сведения о загадочном материке, извлеченном из небытия Платоном, должны были окончательно стереться в памяти человечества. Однако великие географические открытия, резко раздвинув кругозор европейцев, снова вдохнули жизнь в древний миф.

В XVI–XVII веках среди просвещенной части европейского общества широко распространилось убеждение в том, что открытый Колумбом Новый Свет, или Америка, в сущности и есть не что иное, как платоновская Атлантида. Как остроумно заметил уже в наше время английский исследователь античной географии Дж. Томсон, «Платон, сам не подозревая об этом, открыл Америку задолго до того, как она была открыта в действительности». Правоверные почитатели Платона, однако, отказывались принять эту гипотезу, ссылаясь на то, что, по свидетельству нашего единственного источника, то есть все того же Платона, описанный им материк погрузился в воды Атлантического океана, тогда как Америка, Северная и Южная, никуда не исчезала. Остатками Атлантиды, в их понимании, могли быть только небольшие группы островов, разбросанные по просторам Атлантики, в том числе находящиеся у западного побережья Африки остров Мадейра, Канарские и Азорские острова, острова Зеленого Мыса, острова Вознесенья и Св. Елены или же расположенные ближе к берегам Америки острова Бермудского, Багамского и Малого Антильского архипелагов.

Поиски следов затонувшего материка продолжались с неослабевающей энергией также в XVIII и XIX веках. Их искали на всем пространстве Атлантического океана, от Гренландии до Огненной Земли и Антарктиды, а также за пределами этого обширного водного бассейна, хотя это и противоречило прямому указанию Платона на то, что описываемый им остров или материк лежал как раз напротив пролива, соединявшего Средиземное море с Океаном, то есть на сравнительно небольшом удалении от берегов Северной Африки и Испании.

Мы не будем сейчас специально останавливаться на истории этих поисков, хотя она и заключает в себе немало интересного, много неожиданных, а подчас и курьезных поворотов человеческой мысли и, наконец, невероятное количество всевозможных фантастических и даже мистических домыслов, авторы которых нередко прибегали для их подтверждения к неуклюже сработанным фальшивкам вроде знаменитого «Кодекса Троано», совершенно произвольно переведенного с языка древних майя французом Ле Плонжоном, или пресловутой «книги Дзян», придуманной одной из основательниц теософского учения Е. П. Блаватской. Заметим только, что своего пика атлантомания, превратившаяся уже в своего рода массовый психоз или помешательство, достигла на рубеже XIX–XX веков. Но почему именно в это время? Во многом широкому увлечению идеями атлантоманов, несомненно, способствовали такие крупные археологические сенсации, падающие на конец прошлого и начало нынешнего столетия, как раскопки Г. Шлимана в Трое и Микенах, раскопки Р. Кольдевея в Вавилоне, раскопки А. Эванса в Кноссе, открытие Г. Картером гробницы Тутанхамона, начало исследования заброшенных городов майя на полуострове Юкатан, и многое другое. Практически почти во всех этих случаях путеводной нитью для археологов служили древние предания и легенды, связанные с теми или иными местами и памятниками давно исчезнувших культур. Заметим, что в числе этих легенд оказалась и легенда, или миф, об Атлантиде.

Американец Э. Томпсон, впервые обследовавший священный колодец в Чичен-Ице — одном из городов майя, — был убежден, что обитатели этого и других древних городов Юкатана были выходцами с Атлантиды. Но пожалуй, в еще большей степени, чем блестящие достижения археологической науки, нарастанию волны атлантомании способствовала сама духовная атмосфера рубежа веков, атмосфера предвоенного и предреволюционного времени, насквозь пронизанная мистическими настроениями, ожиданием чего-то неслыханного и небывалого, каких-то таинственных сверхъестественных событий, которым суждено было изменить весь облик нашей планеты или же окончательно ее погубить. В этой ситуации всякое напоминание о катастрофе, некогда уничтожившей целый материк вместе с его загадочной цивилизацией (если верить датам, приводимым в диалогах Платона, самой древней из всех земных цивилизаций), звучало почти как пророчество и благодаря этому приобретало неслыханную в былые времена актуальность.