Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной

Снег аджаро-гурийских гор,
моих гор родных,
О, какой там большой простор,
какой чистый родник!
Маленькая мельница на Губазеули[131]
у ворот моего двора.
Там лавровишни давно уснули,
и роса их сладка и добра,
О родина,
уже, наверное, год
я не видалась с ней!
Снег аджаро-гурийских гор,
туман и снег…

1954

«Над Зедазени [132] мерцает Венера…»

Над Зедазени мерцает Венера [133]

,мерцает Венера бледным огнем.
Забыть бы его!
Но она велела
помнить о нём,
думать о нём.

Сколько звуков,

какая музыка странная!
Постоим
молчаливо в этом огне.
Что несет нам Венера,
прекрасная, старая?
— Счастье, конечно.
И тебе.
И мне.

1954

В ЗЕДАЗЕНИ

Лето заканчивается поспешно,
лето заканчивается на дворе.
Поспела ежевика,
ежевика поспела
и боярышник на горе.

Листвою заметает овраги,

здесь эхо такое большое да ломкое.
А небо над ущельем Арагви
всё такое же синее и далекое.

Хорошо иметь его,

хорошо иметь его
в сердце…
О, как стройна
дорога на Имеретию [134],
дорога на Имеретию
прямая, словно струна.

Как эти места чисты и добры,

как быстро здесь дни летят.
Над Зедазени шелестят дубы,
дубы шелестят…

1955

Я СЛЕЧУ, СИРЕНЬ…

Небо синее,
нет у неба предела
здесь, близко,
и там, далеко.
Появилось облачко
и поредело.
Небу
тайну хранить нелегко.

Я прикрою веки,

прикрою веки,
чтобы мир едва голубел и серел.
Слечу я
на твои синие ветки,
на твои синие ветки
слечу,
сирень!

Я буду петь твоим мелким цветочкам,

о, буду петь,
буду только петь —
твоим прожилкам,
крапинкам,
точкам,
потому что не смогу утерпеть.

Я буду петь голосисто и тонко.

Как мне хочется петь, сирень!
Никому так не хочется!
Может быть, только
небу хочется так же синеть.

О облака!

Я догнать их надеюсь,
я за ними следую
всегда и сейчас.
Но куда я денусь?
О, никуда не денусь,
сирень,
от твоих сиреневых глаз.

О, зачем мне скрывать эту тайну?

Навеки,
навсегда
одного хочу.
Я слечу на твои синие ветки,
на твои синие ветки слечу.

1955

«Что за ночь — по реке и по рощам…»

Что за ночь — по реке и по рощам!
Что за ночь окружает меня!
Ты кричишь: «Эй, паромщик, паромщик!»
Но вокруг ни души, ни огня.

Как далеки и Дзегви [135]

, и Мцхета,и таинственный месяц в реке.
Он молчит, но так слышимо это.
Что он думает там, вдалеке?

1955

«Я тебя увенчаю короной…»

Я тебя увенчаю короной,
я тебе жемчугов надарю.
Захочу я — и славой короткой,
громкой славой тебя наделю.

А когда ты затихнешь в восторге,

я сама засмеюсь, удивлюсь.
Для тебя я взошла на востоке,
для тебя я на запад склонюсь.

«Свирель поет печально…»