Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет

Холодный плащ с простреленной полой,
И крестики узора на сорочке,
И ладанка с московскою землей
На потемневшей бисерной цепочке.

Эфес расшатан, треснули ножны,

Но он презрел парадную отвагу;
И без того народы знать должны
Разящую суворовскую шпагу!

Он вспоминал шестидесятый год —

Осенний дождь, разбрызганную глину.
Струилась кровь у городских ворот,
И казаки скакали по Берлину.

Он говорил: «Пруссак и знать не мог,

Что здесь его достанет наша пика.
А русский штык? Орлы, помилуй бог,
Недаром мы клевали Фридерика!»

Суворов хмурит старческую бровь:

«Что есть мечта? Прошедшего наследство....»
И тот поход, как первая любовь,
А может быть, как радостное детство.

Душа — железо, а мечта — опала,

Мечта ложится в прочную оправу.
О призрак детства — старый Ганнибал,
Провидевший суворовскую славу!

Орлиный век, орлиная судьба!

Одна лишь мысль о них — благоговейна.
Поет фанагорийская труба,
Ведет полки от Ладоги до Рейна.

Дунайский ветер, жесткий финский снег

И площади встревоженной Варшавы...
Идет необычайный человек
К вершинам чистым подвига и славы.

За ним шагают верные полки,

Мерцает медь безжалостных прикладов,
И ровно светят тульские штыки
Лазури италийских ветроградов.

Идет сквозь лед, граниты и грозу

С уверенной улыбкой исполина.
На горном солнце искрится внизу
Извилистая рейнская долина.

Грозит снегам стремительным перстом

И, вдохновленный мужества примером,
Обняв солдата, дедовским крестом
Меняется с героем-гренадером.

И глубина альпийской синевы

Струит прохладу чистого колодца.
Как сердце бьется! И земля Москвы
Опять стучится в сердце полководца.
1944

СТЕПАН ЩИПАЧЕВ

22 ИЮНЯ 1941 ГОДА

Казалось, было холодно цветам,
И от росы они слегка поблекли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
Обшарили немецкие бинокли.

Цветок, в росинках весь, к цветку приник,

И пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
Влезали в танки, закрывали люки.

Такою все дышало тишиной,

Что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
Всего каких-то пять минут осталось!

Я о другом не пел бы ни о чем,

А славил бы всю жизнь свою дорогу,
Когда б армейским скромным трубачом
Я эти пять минут трубил тревогу.
1943

В ЗАСАДЕ

Под мокрым небом яблони озябли.
В саду засада наша. Враг — вблизи.
Тяжелый танк врыт между старых яблонь,
И он весь в листьях желтых и в грязи.

Еще грознее будет он, упорней

Стоять, свершая отомщенье, тут
За то, что яблоням мы подрубили корни
И что весной они не расцветут.
1943

ГАМЗАТ ЦАДАСА

(С аварского)

ЖИЗНЬ И РОДИНА