ПоэZия русского лета

Эта ночь бесконечна,
Как бездна без дна.
В ней остался навечно
Пожилой старшина,
А сержант изувечен,
Совсем молодой,
Всё качал, будто кречет,
Седой головой.

Эта ночь бесконечна.

Где ходит заря?
Пуля-дура щебечет
Веселей соловья.
Пулемётные гнёзда
Средь застройки жилой.
И уже слишком поздно
Говорить: я живой.

Эта ночь бесконечна.

Средь огня и свинца
Я как русский разведчик
Иду до конца.
Нету лучше разведки:
Дайте больше огня!
Пусть восходит над смертью
Солнце нового дня.

2022

Игорь Караулов

«С холма открывается город Марии…»

С холма открывается город Марии:
приморские липы в начале тепла.
Мы только недавно с тобой говорили
про город, откуда Мария ушла.
Мария ушла до начала обстрела,
схватила детей, повязала платок.
Она, получается, чудом успела,
уборку и борщ отложив на потом.
Незримо прошла по предместьям садовым,
едва ощущая сгущение зла,
в то утро, когда обернулся Содомом
тот город, откуда Мария ушла.
Разбитые стены и окна пустые,
обломки бетона, осколки стекла.
Как будто уже не вернётся Мария
в свой ласковый город, сожжённый дотла.
Но разве удержится горе навеки,
когда засинеют сквозь дым небеса
и в море уйдут бородатые греки,
вверяя Марии свои паруса?

«Русские убивают русских…»

Русские убивают русских
в городе и в селе.
Русские открывают русских
в вороге и в себе.
«Русское убивает» —
на пачке сигарет.
Русское убывает,
было оно и нет.
Русские – это снова
встать и перебороть.
Русское – это слово,
что обретает плоть.
Если русские немы,
за них поют соловьи.
Русское – это небо,
в котором все свои.

«На войне убивают…»

На войне убивают.
Раз, и нету бойца.
А в тылу умирают
просто так, без конца.
От какой-то истомы,
от предвестья беды.
От лимфомы, саркомы —
в общем, от ерунды.
Умирают нагими
на соседской жене.
На войне только гибель,
смерти нет на войне.
Смерть заводится в тёмных
и прохладных местах.
Обитателя комнат
соблазняет в мечтах.
Заползает по-змейски
обречённому в рот.
И бывает, от смерти
убегают на фронт.
Где стальные богини,
огневая страда.
Где зерно, что погибнет,
не умрёт никогда.

«Я русский – это значит «рашен»…»

Я русский – это значит «рашен»,
и ход событий мне не страшен.
Не унесёт река времён
меня во вражеский полон.
Я смесь кровей из анекдота:
и немец, и поляк, и кто-то
ещё, кого здесь больше нет, —
обычный русский винегрет.
Я думал о себе так много:
и бог, и царь, и шут, и вор.
А оказалось, вот дорога
и вот дорожный разговор.
У нас с собой запасы браги,
мои попутчики – варяги,
бритоголовый Едигей[2]

,поэт из бывших хиппарей.
И важный чин из Петербурга,
и кандидаты всех наук.
И нас уносит Сивка-Бурка,
переходя на гиперзвук.

«Скоро войне конец…»