ПоэZия русского лета

Мы с тобой виноваты уже только в том, что живы
В этом времени лживом войн заказных и смут.
Если я говорю языками чужими,
Как ты думаешь, может, меня поймут?

Больше ангельских нет языков, человечьих тоже,

Всё смешалось, и слышится только язык врага.
Что ещё мы с тобой в этом мире можем,
Если млечная речь нам по-прежнему дорога?

Да, я знаю, в войне не бывает, чтоб все невинны,

Только кто-то напал, а другой защищал свой дом.
Но дойдём до какой-нибудь середины,
Если говор чужой через площадь переведём?

Знаешь, я говорил, что когда-то услышу песню

На таком языке, что снаряд направлял в мой дом,
И заплачу от этой тоски неместной,
Только вот не сейчас, а (быть может) потом.

Если нет здесь любви, бесполезно кимвал бряцает,

Так бряцают кинжалы, оружие, зброя, беда,
Сыновья расточают, что собрано было отцами,
Не имеет синонимов горькое слово «предать».

И звенящая медь тщетно сердце стремится измерить,

И пусты все пророчества – будет, что быть суждено,
Остаётся лишь та, что больше надежды и веры,
И на всех языках говорит об одном.

Я хочу говорить о любви языками всеми —

Ковылём шелестящим, тёплым грибным дождём.
Если станут землёй все, кто ляжет однажды в землю,
Может быть, мы друг друга сейчас поймём?

2021

Мария Ватутина

«На костылях. В бинтах ступня…»

На костылях. В бинтах ступня.
Прошил осколок у Каховки.
Глядит смешливо на меня,
Стишки читавшую в столовке.
Загар, похожий на броню.
Досадует на попаданье.
«А хочешь, маме позвоню,
Когда вернусь в Москву с заданья?

У вас тут есть с роднёю связь?

Скажу, жива её пропажа».
А он ответствовал, смеясь:
«Не-не, она не знает даже.
Мы бережём. —
          Он бросил взгляд
На раскуроченную ногу. —
Про это знает только брат».
И мы отправились в дорогу.

Я думала за часом час

Про дагестанского героя,
Который жизнь свою отдаст
Для материнского покоя.
Прощаясь, я ему: «Родной,
Н у, ты орёл!» А он с подскока:
«Ведь это же мой позывной…»
Так он признал во мне пророка.

Агитбригада

И я внести хотела лепточку
Живым курком, взведённым в слове.
Летели бортом мы за ленточку.
Но кто-то выходил в Ростове.

Гуляли, спешившись, по лётному.

И шли кормою к фюзеляжу
КамАЗы с ящиками плотными
И прочей фронтовой поклажей.

Майор, с которым там мытарились,

Кивнул на ящик: – Дальше вместе.
А ты-то знаешь, чем затарились?
Ответила ему: груз двести.

Стрельнул цигарку несерьёзную.

Кивнул, мол, знаешь, уважаю.
И полетели мы по воздуху,
До неба мёртвых провожая.

Из-за обстрелов нас за ленточку

Не повезли, в Крыму сгрузили.
Но наши дали им ответочку
И дальше – жили, жили, жили!

Лётный полк. Зарисовка