Поэзия Серебряного века (Сборник)

Вот всё, что помню: мосты и камни,
Улыбка наглая у фонаря…
И здесь забитые кем-то ставни.
Дожди, безмолвие и заря.

Брожу… Что будет со мной, не знаю,

Но мысли, – но мысли только одни.
Кукушка, грустно на ветке качаясь,
Считает гостю редкому дни.

И дни бессчетны. Пятнадцать, сорок,

Иль бесконечность? Все равно.
Не птице серой понять, как скоро
Ветхий корабль идет на дно.

(1915)

* * *

Георгию Иванову

Но, правда, жить и помнить скучно!
И падающие года,
Как дождик, серый и беззвучный,
Не очаруют никогда.

Летит стрела… Огни, любови,

Глухие отплески весла,
Вот, – ручеек холодной крови,
И раненая умерла.

Так. Близок час, – и свет прощальный

Прольет вечерняя заря.
И к “берегам отчизны дальней”
Мой челн отпустят якоря.

(1916)

* * *

Звенели, пели. Грязное сукно,
И свечи тают. “Ваша тройка бита.
Позвольте красненькую. За напиток
Не беспокойтесь”. И опять вино,

И снова звон. Ложится синий дым.

Все тонет – золото, окно и люди,
И белый снег. По улицам ночным
Пойдем, мой друг, и этот дом забудем.

И мы выходим. Только я один,

И ветер воет, пароходы вторят.
Нет, я не Байрон, и не арлекин,
Что делать мне с тобою, сердце-море?

Пойдем, пойдем… Ни денег, ни вина.

Ты видишь небо, и метель, и трубы?
Ты Музу видишь, и уже она
Оледеневшие целует губы.

1916

Воробьевы горы

Звенит гармоника. Летят качели.
“Не шей мне, матерь, красный сарафан”.
Я не хочу вина. И так я пьян.
Я песню слушаю под тенью ели.

Я вижу город в голубой купели,

Там белый Кремль – замоскворецкий стан,
Дым, колокольни, стены, царь-Иван,
Да розы и чахотка на панели.

Мне грустно, друг. Поговори со мной.

В твоей России холодно весной,
Твоя лазурь стирается и вянет.

Лежит Москва. И смертная печаль

Здесь семечки лущит, да песню тянет,
И плечи кутает в цветную шаль.

1917

По Марсову полю[118]

Сияла ночь. Не будем вспоминать
Звезды, любви, – всего, что прежде было.
Пылали дымные костры, и гладь
Пустого поля искрилась и стыла.

Сияла ночь. Налево над рекой

Остановился мост ракетой белой.
О чем нам говорить? Пойдем со мной,
По рюмке коньяку, да и за дело.

Сияла ночь. А может быть, и день,

И, может быть, февраль был лучше мая,
И заметенная, в снегу, сирень,
Быть может, шелестела, расцветая,

Но было холодно. И лик луны

Насмешливо смотрел и хмурил брови.
“Я вас любил… И как я ждал весны,
И роз, и утешений, и любови!”

Ночь холодней и тише при луне.

“Я вас любил. Любовь еще, быть может…”
– Несчастный друг! Поверьте мне,
Вам только пистолет поможет.

1918

* * *