Поэзия Серебряного века

Простят ли чистые герои?
Мы их завет не сберегли.
Мы потеряли всё святое:
И стыд души, и честь земли.

Мы были с ними, были вместе,

Когда надвинулась гроза.
Пришла Невеста[40]… И Невесте
Солдатский штык проткнул глаза.

Мы утопили, с визгом споря,

Ее в чану Дворца, на дне,
В незабываемом позоре
И в наворованном вине.

Ночная стая свищет, рыщет,

Лед по Неве кровав и пьян…
О, петля Николая чище,
Чем пальцы серых обезьян!

Рылеев, Трубецкой, Голицын!

Вы далеко, в стране иной…
Как вспыхнули бы ваши лица
Перед оплеванной Невой!

И вот из рва, из терпкой муки,

Где по дну вьется рабий дым,
Дрожа, протягиваем руки
Мы к вашим саванам святым.

К одежде смертной прикоснуться,

Уста сухие приложить,
Чтоб умереть – или проснуться,
Но так не жить! Но так не жить!

Осенью

(Сгон на революцию)

На баррикады! На баррикады!
Сгоняй из дальних, из ближних мест…
Замкни облавой, сгруди, как стадо,
Кто удирает – тому арест.
Строжайший отдан приказ народу,
Такой, чтоб пикнуть никто не смел.
Все за лопаты! Все за свободу!
А кто упрется – тому расстрел.
И все: старуха, дитя, рабочий —
Чтоб пели Интер-национал.
Чтоб пели, роя, а кто не хочет
И роет молча – того в канал!
Нет революций краснее нашей:
На фронт – иль к стенке, одно из двух.
…Поддай им сзаду! Клади им взашей,
Вгоняй поленом мятежный дух!

На баррикады! На баррикады!

Вперед за “Правду”, за вольный труд!
Колом, веревкой, в штыки, в приклады…
Не понимают? Небось поймут!

25 октября 1919

Ночь

…Не рассветает, не рассветает…
На брюхе плоском она ползет.
И все длиннеет, все распухает…
Не рассветает! Не рассветет.

Декабрь 1919

1917

Глядим, глядим всё в ту же сторону
На мшистый дол, на топкий лес,
Вослед прокаркавшему ворону,
На край белеющих небес.

Давно ли ты, громада косная,

В освобождающей войне,
О Русь, как туча громоносная,
Восстала в вихре и огне.

И вот опять, опять закована,

И безглагольна, и пуста…
Какой ты чарой зачарована?
Каким проклятьем проклята?

Но, во грехе тобой зачатые,

Хотим с тобою умирать.
Мы, дети, матерью проклятые
И проклинающие мать.

1920

Варшава

Мера

Всегда чего-нибудь нет, —
Чего-нибудь слишком много…
На всё как бы есть ответ —
Но без последнего слога.

Свершится ли что – не так,

Некстати, непрочно, зыбко…
И каждый не верен знак,
В решеньи каждом – ошибка.

Змеится луна в воде, —

Но лжет, золотясь, дорога…
Ущерб, перехлест везде.
А мера – только у Бога.

1924

Валерий Брюсов

(1873–1924)

Валерий Яковлевич Брюсов занимал одно из главенствующих мест в русской литературе начала прошлого века, открыв и проложив немало новых путей ее развития. Обладая необыкновенным трудолюбием и эрудицией, Брюсов выступал не только как поэт: он был историком и литературоведом, переводчиком и драматургом, писал исследования по теории стихосложения. Поэтический мир Брюсова практически всеохватен: стихи его отличаются тематическим многообразием, неустанным поиском новых форм.