Поэзия страсти

Жанлен по-своему интерпретировал это движение. До чего же ей опостылела мужская близость, что и в столь безобидной ситуации она старается отстраниться! Как верно вчера он поступил, не позволив себе овладеть ею. Кажется, этому поступку он обязан сегодняшней перемене в Ирен. А между тем ведь сам поступок не снял проблемы. Жанлен чувствовал, что страсть переполняет его. Нет, это не животная похоть.

Это скорее желание слиться с любимым человеком, подарить ему, а точнее ей, минуты высшего блаженства. А ведь он всего-навсего обрабатывает рану. Но сам факт, что он держит руку Ирен, приводил его в экстаз. Может, она инстинктивно уловила это и потому отступила.

Надо отвлечься разговором, а то так и с ума сойти недолго.

— Это как нужно было держать нож, чтобы полкисти себе чуть не откромсать?

— Я резала луковицу на ладони. Всегда так режу. Знаю, что опасно, но просто с детства так режу. Удобнее, чем на доске.

— Тоже выдумала! А рук не жалко. Между прочим, шрам останется.

— Ай, — она махнула свободной рукой. — Мало ли что до этого было?

И правда. Присмотревшись к кисти, Жанлен действительно различил множество мелких шрамиков, какие обычно в изобилии на руках поваров, которые всю жизнь что-то режут. А ведь Ирен с самого детства выполняла обязанности кухарки. Неудивительно.

— Это не повод добавлять новые, — возразил Жанлен. Он чувствовал, что разговор мало поможет, нужно отойти подальше, тогда, глядишь, будет легче с собой справиться.

Спас ситуацию Жак. Он ввалился в квартиру совершенно промокший, и не сорваться на него было просто невозможно. Жанлен не стал сдерживать своих порывов.

— Только не ори на меня. Сам разберусь. Во-первых, меня уже выписали, а во-вторых, я сейчас согреюсь — и все пройдет. Точнее, ничего не будет. — И в этот момент из его груди вырвался сильный, клокочущий кашель.

— Не будет! — взревел Жанлен.

— Я сам! — Жак предостерегающе выставил руку вперед. — Я сам пойду в душ. А то это уже становится семейной традицией запихивать меня туда. Я сам. Без рук. Между прочим, я мог бы во избежание последствий поехать домой. Но решил героически выдержать твои упреки. На которые ты, кстати, не имеешь права. Позволь напомнить, что мы ровесники.

— Это я-то не имею? — съязвил Жанлен. — Я одной рукой скручу тебя так, что не будешь знать, с какого конца начать выворачиваться. Так что рот закрой и делай, что сказано.

— Не демонстрируй своего физического превосходства. Это неприлично, А перед девушкой еще и вульгарно. — Он улыбнулся Ирен, которая все это время молча наблюдала за перебранкой братьев. — Здравствуйте, меня зовут Жак. — И он протянул руку.

Она с удовольствием пожала ее.

— Очень приятно, а я Ирен.

И оба в один голос произнесли:

— Я в курсе.

И рассмеялись. После этого милого знакомства Жак согласился-таки пойти в душ.

Теперь можно наконец вернуться к обработке раны, которая теперь уже не вызывала такого всплеска эмоций ни в нем самом, ни в Ирен.

Жак действительно спас ситуацию, и в душе оба были ему благодарны.

Остаток дня прошел очень мило. От прогулки отказались, поскольку у Жака к вечеру поднялась температура. Жанлен кричал, брат шутил и храбрился, но уже и сам был не рад, что не послушался умного совета. Ирен буквально задыхалась от хохота, работала своеобразным буфером между ними и пыталась успокоить одного и лечить другого.

К одиннадцати часам Жак вроде бы почувствовал себя лучше, Жанлен выдохся и уже не находил новых слов для брани. Поужинали и определились с дальнейшим планом действий.

Жак торжественно обязался завтра же посетить врача. Тем и кончилось. Ему выделили ту спальню, где вчера только ночевала Ирен, а она перешла в комнату Жанлена. Хозяин дома расположился на диване в гостиной среди своих фотографий.

Погас свет. Все стихло. Но спокойно спал, как это ни парадоксально, только Жак.

Жанлен пытался бороться с собой сначала чтением, потом ритуальным действием закрывания всех дверей, которые отделяли его от Ирен, а потом закрыл голову подушкой. Но ничего не помогало.

Ирен было проще в этом вопросе. Как и всегда, впрочем. Где-то внутри метался страх. А вдруг отвергнет? Но она бесшумно поднялась с кровати и пошла в гостиную. Будь что будет.

Жанлена не видно было из-под постельного белья. Зарылся, как медведь на зимовке.

Ирен подняла аккуратно подушку: не спит ли? Ну конечно! Спать он будет. На нее в лунном свете уставились измученные преступным желанием глаза.

— Сегодня все будет иначе, — сказала Ирен, скидывая халат с плеч. — Сегодня я сама.

Жанлен на этот раз не стал вдаваться в философские изыскания и просто притянул ее к себе. Какое блаженство! Какое счастье обхватить это обнаженный тонкий стан, почувствовать, как трепещет белоснежное тело, готовое отдаться в твою власть. Ирен забралась под одеяло, и мягкая бархатистая кожа прикоснулась к его — загрубевшей, шероховатой. Как приятно было ощущать напряжение стальных мышц, силу рук!