Погадай на моих костях (СИ)

Стефан отогнал от себя воспоминания и шагнул в комнату, ставя саквояж на секретер. Звякнули склянки, и Беатрис вскинула голову, охнула и тут же вскочила.

— Стефан!

Зашуршали юбки, и не успел Стефан опомниться, как попал в крепкие объятия матери, морщась на слишком густой запах ладана и бергамота. Беатрис почти сразу шагнула назад, с тревогой вглядываясь в лицо старшего сына. В уголках её глаз прибавилось морщин, а светло-серые глаза подёрнулись пеленой боли.

— Я не знала, когда ты приедешь. Распоряжусь по поводу ужина, — Беатрис потянулась за колокольчиком, но Стефан перехватил её руку и покачал головой, мягко улыбаясь.

— Не стоит. Я немного передохну и отправлюсь за Драгошем.

Беатрис вздрогнула и осела на ближайший диван, руки сжались в кулаки, в глазах мелькнул ужас.

— Как ты собираешься это сделать?

— Я уже велел Симону запрячь Мельбу.

Стефан прошёлся по комнате, окидывая взглядом каждую деталь, невольно ища признаки присутствия брата.

Над камином висел семейный портрет с изображением семьи Антонеску: отец, мать и двое сыновей. Драгош никак не хотел стоять спокойно, и тогда Стефан достал с чердака своих старых солдатиков и увлёк брата игрой. Так и нарисовал художник: мальчишка шести лет с серьёзными серыми глазами и темными кудрявыми волосами со своей маленькой армией.

— Н-но, Стефан… Он просто исчез. Никаких следов, обрывка ткани или отпечатков на земле. Полиция разводит руками.

Беатрис всхлипнула и коснулась лба рукой, уже предчувствуя приступ головной боли.

Стефан промолчал, отведя взгляд от портрета, и переключившись на коллекцию чернильниц Драгоша. Многие из них привёз сам Стефан из своих путешествий по Европе. Воспоминания саднили и бились изнутри. Он не может позволить младшему брату пропасть. Вряд ли полиция искала так, как нужно. Вряд ли спрашивала призраков.

— Где он пропал? — Стефан развернулся к матери, заложив руки за спину, и прищурил взгляд. Беатрис покачала головой то ли не желая говорить, то ли неуверенная в словах.

— Последний раз его видели на кладбище в Сигишоара. Он сказал… сказал, что хочет проверить одну теорию.

— Драгош отправился пешком в Сигишоару?

Стефан даже растерялся от такой опрометчивости. Впрочем, брату было свойственно придумать себе приключение, а потом пропасть в нём. Но идти через лес, туман и размытые весенние дороги….

— Бог с тобой! Конечно, верхом, — Беатрис подошла к окну, шурша юбками. — Он где-то там. Потерялся среди призраков. Они зовут меня с собой, но я боюсь дотронуться до их ледяных призрачных тел, витающих над землёй.

Она подняла руку и едва коснулась пальцами холодного стекла. На её лице лежала печать печали, которая ведома только тем, чьи сердца теряли близких. Казалось, мысли Беатрис унеслись куда-то вдаль, сквозь туман и лес, окружающий дом. Женщина вздрогнула, когда Стефан положил подбородок ей на плечо и обнял. Его тепло и едва уловимый запах лечебных мазей и настоек перехватили дыхание. Он был рядом, живой, настоящий. Но Беатрис знала, что вот-вот он уйдёт, не оглядываясь.

— Я найду его, обещаю. Драгош не достанется мертвецам.

Теплые руки матери легли на его ладонь, сжались, переплелись.

— Мне страшно, Стефан. Как ты отнимешь Драгоша у призраков, если твой дар принадлежит миру живых?

Она вывернулась из объятий сына и подошла к кофейному столику, пробуя пальцами, остыл ли чайник. Стефан смотрел на парк, заложив руки в карманы брюк. Деревья выглядели скоплением изогнутых монстров, замерших по велению чьей-то злой воли. Жаль, что не он видит призраков и не может отправиться за ними.

— Чай совсем холодный. Попрошу Анну приготовить кофе.

В безмолвии ожидания она посмотрела на старшего сына. Стефан часто витал мыслями где-то далеко и словно очерчивал некую границу вокруг своей жизни. Только Драгош мог понять, что творится у брата на душе. Беатрис любила обоих, как только может любить материнское сердце. И сейчас всё внутри сжималось от мысли, что он уедет сражаться с призраками за брата… и не вернётся.

В роду Беатрис по женской линии передавался дар ведьмовства. Они умели ворожить, общаться с призраками, отгонять зло, даже справляться с проклятиями. Бабушка Беатрис всему научила внучку, а мать поддерживала навыки и знания. Но дар оказался ничтожно мал, она лишь слышала голоса и изредка видела души мёртвых, которые остались привязанными к земле.

Потом у Беатрис родились сыновья. Больше детей у неё не будет — она знала это точно. И сначала вздохнула с облегчением. Шутка судьбы — оказалось, дар раскололся на две части: всё, что касалось врачевания и созидания оказалось в руках Стефана. А мёртвые души достались Драгошу.

— Мне пора, — Стефан больше не мог находиться дома, ощущая, как сами стены давят и душат. Ему не было страшно идти за туманом, только не сейчас. Драгош всегда был рядом, даже когда Стефан этого не хотел. Теперь его очередь.

Беатрис вздохнула и подошла к сыну, взяв его руки в свои.

— Обещай, — твёрдо произнесла она, сложив воедино всю свою веру и бесстрашие. — Обещай, что вернёшься. Я не могу потерять вас обоих.