«Погибаем, но не сдаемся!» Морские драмы Великой Отечественной

«Весь комплекс неправильных решений командиров в море и на берегу был налицо, как и явные просчеты нашей разведки. Военные историки это уже много раз анализировали. Был ли смысл вообще посылать корабли, чтобы в портах Ялта и Феодосия потопить 5-10 единиц каких-то плавсредств, когда уже немецко-фашистская группировка через Керченский пролив перебралась в Крым? 400 тысяч!

Высланные для спасения личного состава погибших кораблей торпедные и сторожевые катера, тральщики и гидросамолеты подобрали всего 123 человека. Потери составили 780 краснофлотцев, старшин и офицеров.

В ходе трех набеговых действий боевых кораблей ЧФ на порты и коммуникации противника удалось потопить всего четыре транспорта суммарным тоннажем чуть более 3 тыс. брт. При этом было потеряно два лидера, два эскадренных миноносца и поврежден крейсер. После этого Ставка запретила использовать крупные корабли без ее разрешения.

Что-то трагически фатальное было во всех этих так называемых набеговых операциях Черноморского флота. Ведь, если провести мало-мальскую статистику, боевой эффект был всегда минимальный, потому что с кораблей цели никогда не наблюдались, а сами корабли подвергались опасному риску и могли быть потоплены…

Что-то все же подвигло командование флота опять начать опасные, неэффективные набеги кораблей эскадры по обозначившимся объектам в море.

Оперативная обстановка в районе Кавказского побережья определялась тем, что немцы уже закончили массовую эвакуацию своих войск с Тамани в восточную часть Крыма. Но они еще не начали их перегруппировку для усиления своей обороны на Керченском полуострове и у Севастополя. Так что переходы каких-то транспортных средств в море были маловероятны.

Однако командующий Черноморским флотом все же принял решение на действия сил. Штаб флота и штаб эскадры произвели необходимые расчеты. Как это было все сделано, трудно сказать, но налицо просчеты в планировании набеговой операции и системе ее обеспечения: разведке, связи, ПВО, поисково-спасательном обеспечении и т. д. К этому необходимо добавить слабую тактическую подготовку тех, кто от эскадры отвечал за успешное решение задачи на берегу и в море, — начальника штаба эскадры капитана 1-го ранга М.Ф. Романова и командира 1-го дивизиона эсминцев капитана 2-го ранга Г.П. Негоды.

В настоящее время имеется ряд документов, достоверность которых очевидна с небольшой разницей в ряде несущественных деталей. Но, если сделать современный анализ этапов выполнения задачи, картина получится более ясной. Что же происходило в море, почему погибли люди и корабли? Конечно, тон всегда задает начальник в море. Он обязан по существующей системе связи докладывать обстановку, свои действия, решения. Если события развиваются таким образом, что дальнейшее стремление к выполнению поставленной задачи грозит гибелью кораблям, то, не считаясь ни с чем, беря на себя ответственность, надо отказываться от выполнения поставленной задачи, спасать людей, корабли… но действовать по законам военного времени. Примеров к тому моменту было более чем достаточно. Однако на всех этапах выполнения задачи (принятие решения на возвращение, организация свертывания сил и отход в базу, организация ПВО отряда, борьба за живучесть кораблей, организация спасения людей на воде и т. д.) его деятельность была неудовлетворительной.

Я полагаю, уже выход отряда по различным признакам был зафиксирован немецкой агентурной разведкой, а затем на заданном рубеже от побережья Крыма отряд был перехвачен и опознан воздушной разведкой противника, которая применяла осветительные бомбы. Далее нетрудно предугадать все действия немцев по воспрепятствованию ударов кораблей эскадры по заданным объектам.

Корабли эскадры в районе их стрельбы уже поджидало пять торпедных катеров, в торпедную атаку вышла немецкая подводная лодка U-9 (правда, безуспешно). Открыли огонь береговые батареи по наведению РЛС, там же находились две быстроходные десантные баржи противника. В общем, те же силы немцев, что и 14 месяцев назад. Но в тактике действий кораблей эскадры, к сожалению, ничего не изменилось, а с учетом меньшей дальности стрельбы орудий миноносцев по сравнению с крейсерами район действий отряда можно было спрогнозировать с еще большей вероятностью. Командир отряда действовал совершенно неадекватно обстановке, крайне нерешительно и опрометчиво, показав во время всего боевого похода свою личную неподготовленность. Донесения делал с большим опозданием и решение на свертывание сил принял также с большим опозданием. Кстати, нерешительность была свойственна Г.П. Негоде и раньше».