Погибают всегда лучшие

Преимущество было явно на их стороне и оно сказалось почти мгновенно. Они набросились на Олега и повалили его. Я с каким-то истошным воплем бросился к нему на помощь. Олег, хотя лежал на земле, но отчаянно отбивался руками и ногами, не позволяя себя скрутить. Я увидел, как сбоку пробирается к нему крепкий парень, в руках которого был толстый железный прут. Я оттолкнулся со всей силой от грунта и послал свое тело прямо на него.

Мы упали, но мое преимущество было в том, что я лежал на нем, зато в его руках по-прежнему находился металлический лом, которым он пытался достать мою голову. Мы стали бороться, катаясь по земле; я изловчился и ударил его носком ботинка в живот. Парень отлетел на несколько метров и сильно шмякнулся о дверной косяк. Боль разъярило его, он взревел, как раненый бык, и полетел на меня, поднимая прут для решающего нападения. Я лежал и уклониться от соприкосновения с его страшной дубинкой уже не мог. Я лишь закрыл глаза, ожидая ужасного удара. Но в следующую секунду ничего не произошло; я посмотрел, что происходит и увидел, что Олег повис на нем. В одно мгновение я оказался на ногах и со всех сил ударил парня ногой по почкам. Тот охнул и как сноп повалился на землю.

Мы обменялись с Олегом взглядами, но на большее времени у нас не было. Путь в дом был открыт, более того, пока мы возились с парнем с железной дубиной, наши уже ворвались во внутрь, и бой кипел уже там.

Когда мы оказались внутри дома, то увидели страшную картину. Два десятка человек, столкнувшись между собой в ожесточенном поединке, пытались покалечить друг друга. Я давно не видел, чтобы и нападавшие и защищавшие дрались с таким ожесточением; казалось, все забыли про боль, про страх смерти; единственное чувство, которое владело всеми, была взаимная ненависть. Я пытался взглядом отыскать Анатолия и Алексея, но их нигде не было. Но где они находились, догадаться было не нетрудно, так как основное сражение развернулась у лестнице, ведущей на второй этаж. Люди Горца явно старались не пропустить нас туда.

Я вломился в самый центр битвы, пытаясь пробиться к лестнице. Перед моим носом мелькнул чей-то нож, я заломил сжимающую его руку и услышал хруст ломающейся кости, сопровождаемый громким воплем. Я откинул от себя ставшее сразу же безвольным тело и стал подниматься по ступенькам.

Я открыл люк и очутился в довольно просторной мансарде. И сразу увидел сидящих Анатолия и Алексея. Я бросился к ним, но меня остановил резкий повелительный голос:

– Стой, не то продырявлю.

На радостях, что обнаружил заложников, в первое мгновение я не заметил еще одного находившегося в помещении человека. Он стоял в трех метрах от меня, в руках он держал наведенный на меня автомат Калашникова.

– Закрой люк и к стене. Быстро или даю очередь. – Его палец лег на курок.

Я сделал, как мне было велено: закрыл люк на запор и отошел к стене. В люк сразу же застучали, но было уже поздно.

Я никогда не видел Горца не только воочию, но даже на фотографиях, но ни секунды не сомневался, что это он. Это был высокий мужчина лет тридцати с внешностью героя-любовника. Если бы он снимался в кино, то, без всякого сомнения, был бы любимцем всех женщин страны. Впрочем, и без съемок кино о пользовался у них большой благосклонностью, мне было известно об его многочисленных победах над слабым полом.

– Это очень большая честь видеть у себя в гостях самого господина мэра, – сказал он насмешливо. – А теперь, сука, слушай и делай, как говорю. Скажи всем своим людям, чтобы они немедленно убирались бы из дома и освободили бы всех моих ребят. Если через три минуты они этого не сделают, я полосну по вам очередью вот из этой замечательной игрушки, – кивнул Горец на автомат. – Давай, действуй.

– Хорошо. Олег! – крикнул я.

– Я здесь. – Звук сильного голоса Олега сквозь толстый, обитый металлическим листом люк, добирался до нас не без труда.

– Мы все на мушке у Горца. У него «Калашников». Он требует, чтобы мы ушли и освободили его людей.

– Я понял, – после короткой паузы донеся до меня голос Олега. – Мы уходим.

– Молодец, – похвалили меня Горец. – Ты очень исполнительный. Жаль, что ты не в моей бригаде. Мы бы поладили. Может, перейдешь. Поверь мне, мэром в наше время быть глупо, уж слишком опасно. А таким, как ты, вдвойне. Знаешь, как ты надоел братве. Одно хорошо, что больше тебе не придется командовать в этом городе. Сам так захотел; сидел бы себе тихо, мирно в своем кабинетике, глядишь бы и поладили. А теперь сам понимаешь, что с тобой дальше будет. Как думаешь, три минуты прошли? Михась, – громко закричал Горец, – они убрались?

– Убрались.

– Ну вот, видишь как хорошо, можем спускаться. Ты первый. Открывай люк.

Мы спустились в большую комнату. Ситуация была практически безнадежной. Вокруг находились только люди Горца. Было видно, что многим из них сильно досталось; как минимум, трое, корчась от боли, лежали на полу и истекали кровью. Но на них никто не обращал внимание, так как все внимание было сконцентрировано на нас.