Погибают всегда лучшие

Ко мне подошел тот парень с железным прутом. Правда, в руках сейчас лома у него не было, так как он все еще держался за почки. Было видно, что каждое движение сопровождалось у него болью.

– Горец, дай его мне. Я с ним поговорю, у меня с ним счеты.

– Оставь его в покое. Его просил доставить к себе Григор.

– Зачем ему эта падаль?

– У него тоже с ним счеты, гораздо более давние. Но я попрошу, чтобы ты поучаствовал в расчете с ним. Думаю, он не будет возражать.

– Не забудешь? – с некоторым сомнением в голосе спросил парень.

– Не беспокойся. Ты получишь свою долю удовольствия.

Удовлетворенный надеждой на скорое участие в расправе надо мной, парень отошел в сторону.

– Свяжите его, – скомандовал Горец. Он подозвал к себе одного из члена своей банды. – Иди и скажи им, чтобы убирались как можно дальше. Пусть немедленно уезжают с «Хуторка». Иначе не одному из них несдобровать, – кивнул он на своих пленников, то есть на нас. – А мы пока побеседуем с господином мэром.

Горец подошел почти вплотную ко мне, в руках он держал нож с тонким и длинным лезвием. Его кончик уперся в мой кадык. Я почувствовал боль и поморщился.

– Больно? – поинтересовался с притворным сочувствием Горец.

Я вспомнил, что о нем ходили слухи, что он – садист и что любимое его занятие – мучить свои жертвы. На моем лбу выступил холодный пот.

По-видимому, эти мысли он прочитал в моих глазах, потому что он с явным удовлетворением улыбнулся и сказал:

– Ты правильно подумал, шериф. Я – садист и не скрываю этого, люблю пощекотать ножиком своих приятелей, сделать на их телах маленькие разрезики. Человеческая кожа очень нежная, она хорошо режется. – Он уколол меня еще раз, и я увидел на кончике ножа алую капельку своей крови. – Кровь возбуждает меня сильней, чем тело самой красивой женщины. С тобой такого не происходит? Никогда не пробовал возбудиться с помощью крови? Чего молчишь? – Он снова уколол меня.

– Нет.

– Значит, ты не знаешь настоящего кайфа. Бабы не идут ни в какое сравнение, – пренебрежительно помахал он ножом около моего лица. – Даже наркота не то. А что за жизнь без кайфа. Впрочем, какой смысл с тобой говорить об этом, тебе уже все равно его не испытать. Ты – покойник. Сегодня для тебя последняя ночь. А скажи, что ты чувствуешь? Не хочешь делиться со мной. А знаешь, я тебе окажу большую честь, я сам отправлю тебя в лучший мир. Ей богу, я тебе завидую, всего через пару часов ты будешь уже там, – показал он на потолок.

Вошел посланный для переговоров парень.

– Они все убрались.

– И милиционеры тоже? – спросил какой-то мужчина. Я посмотрел на него и понял, что это и есть капитан Герасимов. Мы обменялись взглядами, и у меня не осталось сомнений в том, что если благодаря вмешательству какого-нибудь чуда меня вдруг не убьет Горец, это сделает он, так как наша с ним тут встреча означает не только конец его милицейской карьеры, но и переход на очень долгий срок в положение тюремного узника.

– Едем, – приказал Горец.

Нас вывели во двор и рассовали по машинам. Мне достались старенькие «Жигули». По обоим сторонам от меня примостились два крепких парня.

Мы ехали по пустому ночному городу; то ли они это сделали специально, то ли так получилось случайно, что наш картеж промчался мимо моего дома. Я успел бросить взгляд на окна, они были темные. Несколько минут я сидел с закрытыми глазами, представляя свою пустую квартиру, а когда их открыл, то увидел, что теперь мы стремительно приближаемся к дому Ксении. Я даже подумал: уж не хотят ли они захватить с собой и ее. Но к большому моему облегчению мы не снизили даже скорость, но я все же успел заметить, что в ее окне горит слабый свет, скорей всего ночника. Что делает она? Читает книгу, смотрит телевизор? Она так и не узнает, что в свою последнюю ночь я несколько мгновений был рядом с ней.

Конечный пункт нашего маршрута, как я и предполагал, был особняк Григора. Во всем большом доме не горело ни одного огонька, но это не означало, что там спали. Когда я оказался за железными воротами, ведущими прямо в ад, то увидел, что народу тут предостаточно. И все с любопытством, как на редкое животное в зоопарке, глазеют на меня.

Меня и Анатолия провели прямо в кабинет к хозяину, в то время как Алексея отправили куда-то в другое место. Григор сидел за своим письменным столом, на котором как обычно стояли канделябры с горящими свечами. Хотя я и раньше имел счастье бывать в его кабинете, но только сейчас я заметил, что его письменный стол точно такой же, как у меня в мэрии. Уж не воображает ли Гришка, восседая за ним, себя законно избранным хозяином города?

– Ну вот, друзья, мы и снова встретились.

Хотя рядом со мной стоял Анатолий, Григор обращался только ко мне и его по-настоящему интересовала только моя персона.

– Видишь-то как все оно повернулось. Поди и не предполагал?

У меня не было ни малейшего желания вступать с ним в диалог, поэтому я молчал. Но ему явно хотелось услышать мой голос, насладиться его слезными мольбами о пощаде. И вообще, ему явно очень хотелось поучаствовать в сцене моего унижения.