Погибают всегда лучшие

Митинг проходил в старом заводском дворце культуры. Хотя слово «Дворец» менее всего подходило для этого обшарпанного, давно забывшего о том, что такое кисти и краски сооружения. Когда-то мальчишкой я пару раз бывал тут на каких-то новогодних представлениях; мой отец последние годы своей трудовой карьеры работал на здешнем заводе главным инженером. Это была высший пик, на который он смог подняться в своей жизни. Но теперь я понимал, что даже это возвышение не примирило с ним мою мать.

Я почему-то был уверен, что придет не слишком много народу. Но когда я вошел в актовый зал, то в первые секунды был поражен; здесь не только не было ни одного свободного места, но люди стояли даже в проходах. Причем, людское половодье быстро прибывало – и вскоре народ уже толпился в коридоре. Пришлось выносить туда динамики, что вызвало небольшую задержку.

Я сидел на сцене и смотрел на собравшихся людей. Хотя я заранее готовился к встрече, усердно пролистал подготовленные для меня материалы, но сейчас я шестым чувством ощущал: надо говорить и делать что-то совсем иное. То, что пришло столько народу, не случайно; значит, их позвало сюда не просто желание поглядеть на бывшего чемпиона страны и сына их бывшего главного инженера, их привело сюда нечто другое. И я просто обязан выяснить что именно.

Ведущий встречу, местный активист моей предвыборной кампании посмотрел в зал, потом на меня.

– Можно начинать?

Я кивнул головой. Первая моя встреча с народом началась.

Я почти не понимал, что говорил, по крайней мере мое сознание не контролировала слова, которые вылетали из моих уст. Все происходило абсолютно непроизвольно, у меня было такое ощущение, что это не я, а кто-то другой пылко вещал со сцены зала; я же был лишь передаточным звеном. Я говорил о том, что пора наконец покончить с бесконечным страхом и унижением, сбросить с себя оцепенение и уничтожить власть криминальных авторитетов. Они не только не дают нам возможность чувствовать себя в безопасности в родном поселке, но именно их правление не позволяет его жителям выбраться из нищеты, грязи. Те деньги, что направляются на благоустройство «Хуторка», до него не доходят, исчезая по дороге в карманах местных воротил черного бизнеса. Мы сами виноваты в создавшейся ситуации, ибо люди, которые боятся выступить против банды негодяев, обречены на то, чтобы прожить под их властью всю жизнь.

В своей жизни я еще ни разу не произносил столь ярких и длинных речей, я всегда считал себя, если не косноязычным, то по крайней мере талантом Цицерона и Демосфена не слишком наделенным. Но сейчас все было не так как всегда; слова лились из меня полноводной рекой, и я ясно видел, как загорался свет в глазах людей, как что-то менялось в их настроении. Зал в считанные минуты наэлектризовался; я слышал одобрительные возгласы, которые становились все громче и громче, а они поощряли меня на новые мощные всплески красноречия. Во время одной из коротких пауз мои глаза случайно отыскали среди сотен сидящих знакомое лицо; я не сразу вспомнил, что это был тот человек, в доме которого я приходил в себя после драки с рэкетиром. Кажется, его фамилия Антонов.

Рядом с ним сидел с виду очень крепкий и сильный мужчина; я вспомнил, что этот Антонов говорил мне о своем сыне, когда-то занимавшимся вместе со мной в секции борьбы. Наверное, это он и есть. Но я почти сразу забыл о них, так как раздавшиеся дружные аплодисменты призывали меня продолжать мое выступление.

Наконец я закончил. Я снова сел за стол и придвинул к себе стоящий на нем микрофон.

– Предлагаю обменяться мнениями. Может, не все со мною согласны в оценке ситуации.

Разговор продолжался еще почти два часа. От желающих выступить не было отбоя. Казалось ледяная стена страха внезапно обрушилась, и после долгого молчания люди спешили высказаться о наболевшем, о долго скрываемом. То, что я слышал от них, не только подтверждало мои самые худшие опасения, в реальности ситуация выглядела еще гораздо страшней.

Вся власть в поселке принадлежала бандитам, которые действовали почти не таясь ни от кого. Правда ни одного имени никто так и не решился назвать; как только логика выступления подводила человека к этому, он тут же замолкал и испуганно смотрел в зал.

Но сейчас для меня узнать имена было не самым главным делом; если я стану мэром, то мне они станут быстро известны. Главный итог этой встречи, как ни странно для меня оказался совсем иным; я вдруг почувствовал неразрывную свою связь с этими людьми. Как будто и не было моего тут пятнадцатилетнего отсутствия, как будто бы все эти годы я не жил совсем другой, нежели жители этого бедного поселка жизнью. И то, что меня тут хорошо помнили, и то, что не забыли моего отца, вызывало во мне дополнительный прилив чувств.

Все смотрели на меня, как на мессию, как на последнюю надежду, и это немного смущало меня; слишком большая ответственность ложилась на мои плечи. А способны ли они выдержать этот груз? Если быть честным до конца, я был далеко в этом не уверен.