Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье

В качестве ответа на активизацию оппозиции решено провести собрание граждан, поддерживающих президента и правительство. Мероприятие проходит в Концертном зале гостиницы «Россия». Собравшиеся – не только активные демократы, но и люди центристских взглядов, фермеры, предприниматели. Выступает Ельцин: надо защитить правительство реформ и продолжать реформы. Надо принять новую Конституцию. Россия должна стать президентской республикой. Парламентской республикой при нынешнем соотношении сил и необходимости проводить реформы Россия быть не может. Ельцин говорит, что сторонники и противники реформ есть в каждом социальном слое. Говорит, что большая опасность исходит от новых российских бюрократов, которые воспроизводят растлевающие чиновничьи традиции. Но добавляет: «Мы против избиения опытных кадров только за их принадлежность к старой номенклатуре».

Эти ельцинские слова в адрес старой номенклатуры вызвали тогда раздражение зала. Поступило предложение издать закон о люстрации, т. е. о введении для бывших партийных функционеров и сотрудников госбезопасности запрета на занятие ответственных государственных должностей.

Идея люстрации высказывалась и раньше. После путча августа 91-го года в обществе был запрос на открытие информации о механизмах госуправления, о расправах над невинными, о подавлении инакомыслия и тотальной слежке.

В октябре 91-го Президиум Верховного Совета России создал комиссию «по организации передачи-приема архивов КПСС и КГБ СССР на государственное хранение и их использованию». Председателем комиссии стал советник президента Дмитрий Волкогонов.

Когда в декабре 91-го года члены комиссии приезжают в подмосковный город Чехов в главное архивное хранилище КГБ, выясняется, что со второй половины 1990 года началась массовая чистка архивов. Уничтожение документальных следов деятельности КГБ идет в соответствии с секретным приказом главы КГБ Крючкова. Приказ № 00111 от 6 сентября 90-го года «О совершенствовании системы учета и хранения документов на агентуру органов безопасности», т. е. приказ о ликвидации следов сыска. Приказ Крючкова предписывал завершить эту работу до конца 1990 года. По информации сотрудников хранилища, только в Центральном архиве на начало 80-х числилось 95,7 тысячи гласных и негласных осведомителей. И такие архивы в разных городах страны. И в каждом значится несколько тысяч людей, которые на деньги налогоплательщиков заняты доносами, слежкой, прослушкой в научных коллективах, в литературных кругах, в университетах, медицинских учреждениях, школах. Все это уже после официального осуждения сталинского беззакония. Паническая ликвидация архивов КГБ после августа 91 – го года идет уже по инициативе снизу.

В этой ситуации президент Ельцин отказывается от идеи люстрации. И не потому, что он в прошлом секретарь обкома. У Ельцина невероятное чутье на угрозу гражданской войны. Он отчетливо представляет, до какого смертоубийства страна опять может дойти на очередном историческом повороте, какая новая волна доносов пойдет в совершенно больном обществе.

Консервативные силы в ответ не церемонились.

В апреле 92-го года, через четыре месяца после начала реформ, VI Съезд народных депутатов России требует отставки правительства. Это прямой выпад против президента: ведь и правительство, и курс – это выбор президента. В октябре 91-го, представляя съезду план реформ, Ельцин сказал: «Ваш президент этот выбор сделал. Это самое главное решение в моей жизни». Тогда, на съезде, 876 голосов против 16 было за освобождение цен, приватизацию и сокращение бюджетных расходов в целях обуздания инфляции.

В телевизионном обращении накануне освобождения цен Ельцин обосновал свой выбор: отменяя госконтроль над экономикой, Россия отказывается от системы, которая заточена исключительно на военное производство. Россия прекращает «постоянную подготовку» к войне «со всем миром». «Железный занавес» уходит навечно.

В тот момент ни президент, никто не в состоянии представить, в каком тупике находится страна, где в военном производстве занято до 30 процентов работающих в промышленности. Все эти люди привыкли сидеть на госзаказе. Нефть и военный заказ – вот привычная схема существования советской экономики, обманчивое решение социальных проблем. Политический тезис о том, что военная мощь – свидетельство величия державы, хорош потому, что прикрывает экономическую неэффективность. Когда вместе с коммунистической идеологией ушел поиск внешнего врага – проявилась чистая никудышная экономика с раздутым ВПК. Только высоких цен на нефть нет. Старая система, обанкротившись, оставила огромную часть населения фактически безработными. Чтобы все эти люди из ВПК смогли кормить себя, надо перестроить всю экономику и политическую систему. Но людям нет дела до всей этой логики. И пути назад нет. Это тяжелейшее положение необыкновенно выгодно для противников Ельцина. Они ловят момент и требуют отставки правительства реформ.