Поглощенные Грешники

Тем не менее, я доверил Гриффу провести все проверки и обучить всех в соответствии с нашими стандартами. Черт возьми, я доверил этому человеку свою жизнь.

— Я следил за тобой.

Я делаю паузу.

— Следил?

Наши глаза встречаются, в кои-то веки я могу читать выражение лица брата, как книгу. Если он следил за мной незаметно, а я не замечал, то это мог сделать кто угодно.

Прежде чем мой стакан снова достигает губ, эти ужасные черты Висконти, жестокость и импульсивность, овладевают мной, и я разворачиваюсь, швыряя стакан в стену.

Стекло разбивается вдребезги. Жидкость разбрызгивается. Габ равнодушно смотрит на беспорядок и говорит: — По крайней мере, водка не оставляет пятен.

Игнорируя тот факт, что брат выбрал именно сегодняшний день из всех для развития чувства юмора, я встаю и начинаю расхаживать по комнате, заложив руки за голову.

Мне не везет уже три недели, но ничто так не ранит, как осознание собственной смертности. Думаю, по большому счету, все остальное, что я потерял, не имело значения. Деньги, ставки, бизнес. Все это тривиальное дерьмо, которое можно заменить, но мое сердцебиение — нет.

Грубоватый голос Габа разносится над моими плечами.

— Как бы мне ни было неприятно это признавать, Порочный прав. Тебе нужен план.

Я останавливаюсь перед французскими дверями и смотрю на океан. Он иссине-черный и сверкающий. Мой взгляд находит служебный катер, покачивающийся на волнах лунного света. Двое людей Габа перебрасывают через борт мешок с телом, и он с сильным всплеском уходит под воду. Следующие два мешка такие же тяжелые. Когда четвертый не появляется, я хмурюсь.

— Где четвертое тело?

— Гриффин не мертв, а только искалечен, — он хрустит костяшками пальцев. — Я приберег его на потом.

Вид на пещеру Габа мелькает на фоне окна. Я скрежещу зубами: даже садистский набор инструментов моего брата — недостаточное наказание для предавшего меня ублюдка.

— План, — настаивает Габ.

Я провожу грубой рукой по волосам. План? У меня нет его, и я не знаю, почему я вообще пытался что-то планировать ранее. Очевидно, что в тот момент, когда я вытащил Короля Бубен, Судьба взяла на себя планирование моей жизни. Все, что мне нужно было сделать, это следовать указаниям и избегать Червовой Королевы.

Вместо этого я впустил ее, пусть даже на время, и не могу сказать, что сожалею об этом. Хуже всего то, что мне на самом деле нравился безрассудный трепет дна, но теперь я понимаю, что это было вовсе не дно. Просто остановка для отдыха на пути вниз.

Может быть, это предсмертный опыт развязал мне язык, а может быть, это потому, что я выпил полбутылки водки, но я понимаю, что должен довериться брату, иначе что-то еще вот-вот разобьется вдребезги.

— Это из-за девушки, — выдавливаю я из себя, впиваясь взглядом в свое отражение в стекле. — Она приносит неудачу. С тех пор как она вошла в мою жизнь, все сгорело дотла.

Тишина отзывается эхом. Она настолько громкая, что я сжимаю плечи, когда ее прерывает скрип кресла.

Раздается стук металла по дереву, затем тяжелые шаги удаляются от меня.

— Тогда избавься от нее, — тихо говорит Габ.

Дверь за ним захлопывается.

Я не хочу оборачиваться, потому что знаю, что меня ждет, но сегодня я столкнулся лицом к лицу со всеми правдами. Поэтому, похуй, одной больше — одной меньше?

Недокуренная сигара Габа спокойно покоится в пепельнице. Рядом лежит пистолет, на конце которого прикручен глушитель.

Затишье перед бурей всегда таит в себе определенное очарование. Снаружи спокойные воды мягко укачивают лодку, убаюкивая ее. Лунный свет льется через все иллюминаторы и отражается от хромированных поверхностей на кухне.

Цифровые часы на духовке светятся. Я должен был всего лишь пройти мимо, но прошло уже несколько часов, а я все еще стою здесь, облокотившись ладонями на стойку.

Я выкурил семь сигарет и больше в меня не лезет, вместо этого поднимаю стакан с виски и подношу к губам. Горьковатый запах под носом заставляет меня задуматься, но затем я выпиваю его одним махом. Жар в моей груди угасает, пока там не образуется пустота. У меня ужасное предчувствие, что это навсегда.

Мне даже не хотелось пить этот гребаный виски. Я выпил его только потому, что знал: как только я это сделаю, то уже не смогу повернуть назад.

Нож издает угрожающий скрежет, когда я беру его со стола. Он всего лишь для нарезки овощей, любой более крупный был бы заметен, а мне невыносима мысль о том, что она испугается в свои последние секунды. О пистолете Габа, даже с глушителем, не могло быть и речи по той же причине.

От переизбытка спиртного у меня дрожат колени, когда я выхожу из столовой в мои личные покои. Стеснение в груди не имеет ничего общего с моей смесью водки и виски, а все это связано с ней.

Судьба поимела меня. Она назначила мне в качестве карты гибели Королеву Червей, а затем послала мне девушку, перед которой я никогда не смог бы устоять. Я не только впустил ее в свою жизнь, но и под кожу. Теперь она ползает внутри меня, вытворяет глупые вещи с моим сердцем, то дерьмо, о котором люди слагают песни и фильмы.