Поглощенные обманом

Обычно он продолжает наказывать или трахать меня, когда у меня связаны руки.

Не в этот раз.

Адриан слезает с меня, тянется к тумбочке и достает несколько мотков веревки. Прежде чем я успеваю понять, что он делает, он направляется к изножью кровати и привязывает одну мою лодыжку к столбу, затем делает то же самое с другой, так что я распластываюсь для его обзора.

Чуждое чувство возбуждения пронзает меня в этой позе. Я совершенно голая, связанная, и единственный, кто может спасти меня от этого, – это тот же самый, кто втянул меня в это.

Мой муж стоит напротив меня, прямо перед моей киской, расстегивая рубашку. Твердые выступы его груди обнажаются с каждой пуговицей, пока материал не распахивается. Он срывает ее со своего тела и бросает рядом с собой.

Я получаю неограниченный обзор его обнаженной груди и татуировок на рукавах, которые всегда сводят мои нервы в кучу.

Мышцы его живота пульсируют, и я хочу сжать бедра вместе, но не могу из-за своего положения.

Адриан снимает ремень, но не штаны, затем обматывает кожу вокруг сильной жилистой руки и подходит к краю кровати.

Или, скорее, он крадется, как гигантская кошка, нацелившись на добычу, которую нужно сожрать. Тысячи мурашек пробегают по моей коже, и мучительное предвкушение заставляет мой язык прилипнуть к небу.

– Что ты собираешься со мной сделать?

Его пепельные глаза наслаждаются моей наготой, когда он говорит со скрытой небрежностью.

– Как ты думаешь, что я буду делать?

– Накажешь меня?

– Изменщики заслуживают большего, чем просто наказания.

– Я не изменщица.

Его ремень просвистел в воздухе, прежде чем опуститься на мои затвердевшие соски. Я кричу, звук эхом отдается в тишине, когда жгучая боль взрывается в моих чувствительных вершинах.

Святое. Дерьмо.

– С каждой ложью, слетевшей с твоих уст, я буду тебя пороть.

– Я не изменщица.

Он снова шлепает меня по груди, и я плачу, но на этот раз жало не остается на уровне поверхности, вместо этого становится глубже и темнее, чтобы достичь больной, искривленной части меня, к которой может прикоснуться только Адриан.

Рыдание вырывается из моего горла, и я задыхаюсь.

– Я не...ааа…

Мой голос прерывается, когда он снова хлещет меня. Я подрываюсь на кровати, но веревки снова тянут меня вниз, мешая мне сбежать. Мои соски кроваво-красные, а на груди розовые рубцы.

Адриан скользит кончиком ремня по тугому бутону, и я выгибаю спину. Толчок удовольствия пронзает меня и оседает у основания моего живота. Равное количество удовольствия и боли проносятся через меня одновременно. Я в бреду, рыдаю и умоляю о большем.

– Он трогал эти соски, Лия?

– Нет... клянусь…

– Кому принадлежат эти соски?

– Тебе, – сдавленно пробормотала я.

Его ремень снова опускается на них.

– Я не расслышал.

– Тебе! – кричу я.

– Правильно. – Его ремень скользит вниз по ложбинке моего живота, и я напрягаюсь, втягивая воздух и всхлипывая сквозь слезы, которые оставляют горячие полосы на моих щеках и шее.

У Адриана есть способность превратить меня в беспорядок одним прикосновением. Это безумие, как сильно он настраивает мое тело против меня, а затем заставляет меня наслаждаться его порочностью.

Даже жаждать этого.

– Когда у тебя начался роман, Лия?

– Я не... не было никакого романа... А-а-а... – Мой голос обрывается на крике, когда его ремень касается моего живота.

– Давай попробуем еще раз. Когда?

– Я никогда... никогда…

Шлепок!

Я выгибаюсь на кровати, мои глаза наполняются слезами, пока мое зрение не затуманивается, но я встречаюсь с его взглядом лицом к»

– Ты можешь забить меня до смерти, но я не лгу… Я никогда не смотрела ни на кого, кроме тебя.

– Никогда не смотрела ни на кого, кроме меня? – Шлепок! – Тогда кем был тот мужчина, которого ты целовала, Лия? – Шлепок! – Кем, черт возьми, он был?

К тому времени, как он заканчивает, я уже плачу и рыдаю. Любой звук, который я издаю, прерывается силой моих рыданий. Мои бедра дрожат, соски пульсируют, и странное состояние болезненного возбуждения охватывает все мое существо.

– Адриан... пожалуйста... остановись…

– Ты единственная, кто может остановить это, дав мне то, что я хочу. Прекрати, черт возьми, защищать его.

– Я… Я не защищаю его.

– Тогда почему ты отказываешься сказать мне, кто он такой?

– Это потому, что он опасен… Я... Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Он смеется, звук резкий, невеселый, и дергает за струны моего сердца.

– Ты уже много раз это делала, Леночка.

– Ты причинил мне боль… – Я всхлипываю. – Ты сокрушил меня, когда я узнала, что ты женился на мне только для того, чтобы использовать меня против моего отца.

Его ремень останавливается в долине моих ног.

– Я когда-нибудь использовал тебя?

– Ты мог бы. Я жила в чертовом беспокойстве, ожидая, что ты сделаешь это в любое время.

– Отвечай на вопрос. Я, черт возьми, использовал тебя, Лия?

– Нет…