Поглотители

Через неопределенное время по телу побежали вибрации. Ярослав приподнял голову. В уши влетел отчетливый стук шагов, в нос ударил запах запекшейся крови и пота. Адреналин скрутил тело в напряженную пружину. Ярослав сел в позу бегуна на старте и, затаив дыхание, слушал шаги. Затаить бы еще сердце, что так и ломилось из груди.

Шаги то приближались, то отдалялись. На какие-то пару мгновений они умолкали, слышался шорох, и шаги возобновлялись опять. Броднин крутил головой вслед за шагами и вскоре убедился, что кто-то ходит вокруг него. Если этот кто-то продолжит в том же темпе, то скоро окажется в центре круга. Ярослав решил подождать. Вдруг пришелец уйдет.

Шаги затихли слева метрах в пятидесяти. Послышалось хриплое дыхание.

– Я тебя чувствую, – прошептал чей-то шершавый голос. – Отдай мое тело!

«Тело», «тело», «тело» раздалось гулкое эхо. Тот же самый кровавый блондинистый псих и снова требует тело. Ну его на хер. Броднин, повернувшись, ускоренно потопал назад.

Впереди кто-то побежал. Непонятно, где именно, но приближался точно к Ярославу. Броднин, сплюнув, принял боевую стойку. Сердце отчаянно колотилось. Вздохнуть полной грудью не получалось.

Шаги пронеслись совсем рядом, справа, и затихли сзади.

– Ты же только что был здесь! – возмутился кровавый блондин. – Где ты?!

Ярослава бросило в жар. Чертовщина какая-то. Облизнув губы, он повернулся на голос.

– Здесь.

Заулюлюкав как гиена, кровавый блондин забарабанил ногами и пронесся у Ярослава за спиной. Броднин отрывисто засмеялся. Псих кружил рядом, его шаги эхом накладывались друг на друга.

– Мы можем так целую вечность продолжать. Ты никуда не торопишься? – спросил Ярослав.

Справа появился луч света размером с КАМАЗ. Одновременно Ярослава за шкирку схватил кровавый блондин.

– Попался?

Высунув ободранный язык, он потянулся им к лицу Ярослава. Изо рта у него воняло дерьмом. Броднин, судорожно вдохнув, посмотрел психу в мутные глаза и уперся руками ему в грудь, пытаясь отпихнуть.

Оба одновременно прекратили борьбу. Продолжая держать друг друга, они повернулись к свету. Чистому, незамутненному, освобождающему. По телу побежали мурашки, ладони вспотели, и Ярослав отпустил врага.

Спасение.

Всадив блондину кулаком в пах, Броднин помчался к свету. По-звериному вереща, побитый психопат побежал за ним. Свет, моргнув, начал сужаться. Адреналин прожег тело, и Ярослав, застонав, побежал на пределе возможностей.

Свет был уже совсем близко, оставалось метров сто. Родной, лучистый, свежий. Освобождающий. Кровавый блондин подсек правую ногу Ярослава. Броднин, подлетев, упал, поехал вперед и, остановившись, увидел, как псих, разрезая луч света, приближается к финишу.

Ярослав громко и вымученно засмеялся. Под руку попался камень. Тот самый, что недавно кинул ему в затылок блондин. Броднин встал и отправил его в голову психа. Камень, пролетев у того над головой, угодил в луч света. Свет хлопнул и погас.

Сзади Броднина появился еще один. Ярослав увидел растерянное и страдальческое выражение лица кровавого блондина. Броднин, улыбнувшись, раскинул руки в стороны и упал спиной в свет…

В легкие, словно нож в грудь, вонзился воздух. Ярослав, схватившись за горло, подскочил на заднем сиденье уазика и закашлял. Тело стонало от боли. Тряска от машины усиливала ломоту до слез. Ярослав, мутными глазами обведя Кольцова за рулем и колдуна на прежнем месте, плюхнулся на спину, проваливаясь в сон. «Ярослав, быстрее» – раздался в голове женский голос, и Броднин уснул.

Очнулся он на рассвете. Облака жались друг к другу плотнее, чем прежде, и плыли неустанной цепочкой. Лучи солнца, пробивающиеся через них, освещали землю, как цветомузыка на дискотеке. Грудь наполнилась легкостью, и Броднин чуть улыбнулся. Хотя, вряд ли это хороший знак. Ярослав, прищурившись, внимательнее вгляделся в черные образования на небе. Да, все-таки это нехороший знак. Есть в них что-то…

Машину по-прежнему вел Кольцов. Мистер Перрилорд разглядывал фотографию, на которой девушка в больничной палате кормила грудью младенца. Рядом с ней на стуле сидела маленькая девочка, играя с телефоном. Вспомнился торговый центр. В груди защемило и Ярослав, моргнув, отвернулся к потолку.

Колдун протянул фотографию Кольцову.

– Апскейльная у тебя семья, Дмитрий.

Кольцов, посмотрев на жену с дочками, аккуратно убрал фото в левый нагрудный карман. На мудреное словцо он не обратил внимания.

– Главное, веселая. Зимой этой, когда приезжал к ним, до посинения катались на горке. Я устал уже, а они все: «Папа, папа, давай еще»! Ну, еще, так еще. Домой пришли уже затемно. И то еле спать их уложили. Думали с Настей вдвоем побыть, а как только легли в постель, сразу же уснули.

Кольцов продолжал рассказывать, но Ярослав уже не слушал. Он погрузился в мечты. Ему казалось, что все, о чем говорил Кольцов, на самом деле происходило с ним. Это он с Аней до посинения катался на горке; это он и Аня играли в Доббль и Барабашку; это он и Аня учились считать.