Погоня

Она испытала в качестве ключа Паракон, а потом хотенчик, безуспешно пытаясь втиснуть их в скважину. Потом опрокинула подставку для ларца, отыскивая какую-нибудь тайную полость. Ключа не было и за картиной в расщелине между полотном и стеной. Пришлось порядочно попыхтеть, чтобы убедиться в этом, после трудных неоднократных попыток Золотинка сдвинула с креплений тяжелую раму и уронила ее на пол, едва успев уберечь ноги. За картиной не было ничего, даже пыли.

Ничего не дали поиски за другими картинами, в укромных местах позади изваяний и вообще по всему коридору на четверть часа ходьбы от торцевой двери.

Никто не мешал Золотинке в ее бесплодных трудах, и это навевало сонливую скуку. Так тихо и сонно было в пустынных коленах коридора, что Золотинка, очнувшись, не сразу сообразила, как это вышло, она очутилась на уложенной на пол картине и заснула.

Не сразу и сообразишь, сколько она спала, но, наверное, немало, если вспомнить, что за стенами, на земле Словании ночь была уже на исходе, когда утомленная Золотинка прилегла на уложенный вместо постели живописный холст.

Сколько бы ни прошло времени, однако, во дворце мало что изменилось. Сваленные давеча кое-как картины по-прежнему загромождали проход, ключа не было, и дверь оставалась заперта. И то только можно было заметить, что последнее прясло коридора от поворота до тупика стало заметно длиннее. Подставка для ларца как бы отодвинулась, а за крайним полотном «Пигалик Жихан перед закрытой дверью» возникло еще несколько картин самого издевательского содержания. Они живописали последние Золотинкины затруднения: «Пигалик Жихан находит подарок дворца — ни на что не годную деревяшку с ни на что не годным камнем», «Безуспешно пытается орудовать сетью», «Пигалик Жихан ломает голову» — в иносказательном смысле, разумеется. Самое позднее по времени изображение имело насмешливую подпись: «Пигалик Жихан укладывается спать в надежде, что утра вечера мудренее». Признаться, именно так оно все и было в мельчайших подробностях, как изобразил волшебный живописец.

И вот утро пришло. И в самом деле, оказалось весьма мудреное. Еще мудреней вчерашнего, похоже.

Стояла невозможная, неживая тишина от которой глохло в ушах. И надо думать, что Голочел с девицей благополучно пережили ночь — все это время, во сне и наяву, Золотинка не ощущала ни малейших толчков и сотрясений.

Словом, не так-то просто было охватить слабым человеческим разумом далеко идущие замыслы и побуждения дворца. Если он, конечно, имел что-нибудь на уме, кроме простого издевательства. Низкий отцеубийца Голочел безнаказанно гулял там, где погибли четырнадцать его товарищей. Ворона-оборотень обратилась девицей вопреки всем законам волшебства, а обращенная в пигалика Золотинка не вернула себе истинного облика и после того, как донельзя наследила по красному коридору. Дворец, эта вкрадчивая и льстивая ловушка, как будто бы забавлялся, тешился со своими жертвами, выказывая сколь свирепый, столь же прихотливый и непостоянный нрав.

Мудрое утро не принесло Золотинке ни разгадок, ни решений, она стояла там же, где уперлась вчера, не имея притом ни малейшего понятия, зачем это нужно ломиться в закрытую дверь.

Сегодня она понимала это еще меньше, чем вчера, и потому не стала настаивать на своем. Все дороги и двери во дворце, кроме одной, были открыты — Золотинка толкнулась, куда пришлось… и озадаченно хмыкнула.

Насмешливый дворец приготовил ей рядом, за первой же дверью, возле которой, прикорнув на холсте, коротала она ночь, роскошную спальню с умопомрачительной, похожей на храм, кроватью в середине его ковровых просторов. Обойдя кругом необъятное и необозримое ложе, на котором, наверное, можно было бы без затруднений нравственного порядка уложить десять пар молодоженов, Золотинка догадалась вдруг, что найдет в смежном покое накрытый к завтраку стол. Эту мысль подсказал ей занывший спозаранку желудок.

И точно, раздвинув тяжелые занавеси, Золотинка вступила в роскошный пиршественный покой, где тянулись уставленные яствами столы. Рассчитанные скорее уж не на молодоженов, а на целые орды счастливых своей многочисленностью семейств.

Золотинка пощипала чего-то с краю, не присаживаясь, а потом кинулась назад, вообразив в испуге, что не найдет больше красного коридора. Но все оставалось на месте, включая надежно запертую дверь.

Разве что добавилась еще одна картина: «Пигалик Жихан дивится избыточной щедрости дворца». Только что возникшее полотно изображало отставшее на ничтожную долю часа прошлое: Золотинка, затерявшийся в огромном пиршественном покое пигалик, общипывала пирожное. Пирожное трудно было разглядеть, но Золотинка точно знала, что это было, потому что губы ее и сейчас еще липли от сладкого.