Погоня

Элл потянулась рукой к одному из комков. Плёнка оказалась довольно твёрдой, почти кристаллической, так что доктор с силой «отломила» одного мёртвого детёныша от его братьев. Маленький щенок будто стал инклюзой в янтаре. Очень чётко просматривались и крошечные ушки, и слепые глазки, и даже маленькие зубки.

Глиммер немного повертела «кристалл» и произнесла:

- Они очень хорошо сохранились... Видимо маточный пузырь мумифицировал тела сразу после рождения. Странно, что тела их матери нигде не видно. Здесь только автоматон-ассистент...

- Да уж, страшная судьба! Родиться и сразу на тот свет... - сказал я.

- Они не умерли. - спокойно сказала Эрмелина.

- В смысле? - я не совсем понимал, почему вульпина сохраняла невозмутимость, видя мёртвых детёнышей.

- Эти щенята не родились до конца. Их тело было сформировано матерью, но жизнь его не наполнила. Внутри этих малышей не успел появиться Кут. Это хорошо сохранившиеся сосуды, которые ещё можно оживить. - пояснила девушка-лиса.

- Кут... Тёмно-красная плёнка... - размышляла вслух Софи, - Кажется я слышала что-то подобное у туранских кочевников. Вроде бы «Кут» обозначал у них душу, а тёмно-красные сгустки у новорождённых детей, свидетельствовали рождение великих каганов.

- Учитывая то, сколько лет вульпины влияли на нашу цивилизацию, неудивительно, что мы переняли некоторые части их культуры. Особенно тюрки, что ведут свою родословную от волчицы. - заметила Глиммер.

- И что нам с ними делать? - спросил я.

- Возьмём с собой. Я посмотрю на них поближе и решу, можно ли узнать из их маленьких тел что-нибудь полезное. Если же нет, то мы выкинем их по пути. - заключила Элл.

Я взглянул на Эрми, но та лишь безразлично пожала плечами. А вот Софи, кажется, также, как и мне была неприятна такая судьба для новорождённых.

- Может, ты отдашь их мне? - спросил я, внезапно даже для самого себя, - Ну, если они всё же окажутся бесполезными.

- Зачем тебе мёртвые вульпины? - голос Глиммер звучал недоверчиво.

- Эрми же сказала, что их можно оживить! Вот я и подумал, что найду способ или хотя бы пристрою их в какой-нибудь музей. Всё лучше, чем просто выбрасывать их.

- Делай как знаешь. - отмахнулась доктор, - Хочешь возвращать к жизни мертвецов — возвращай!

Софи улыбалась, глядя на меня. Я громко выдохнул. По крайней мере, последние жители этого мёртвого мира получат второй шанс на жизнь. Осталось только узнать, как этот шанс им вручить. Если надо будет, я и сам возьмусь за их воспитание и выхожу щенят. Лишь бы на них не оборвалась история цивилизации... Лишь бы эта история не оборвалась на нас...

Менгир

Я довольно долго пролежал в забытии, не испытывая ни боли, ни страха, ни снов и иллюзий. Только всепоглощающая темнота. Вековечный мрак, к которому мне не посчастливилось прикоснуться. Мне даже казалось, что моё сознание совсем уж вышло из тела и отправилось в бесконечное странствие по безмолвному загробному царству.

У древних жителей африканской страны Та-Кхемет, была вера, согласно которой души мёртвых попадали на суд богов. Их душу клали на весы, вместе с пером аиста, чтобы проверить на греховность. Если перо перевешивало суть, то мертвеца отправляли в безмятежное царство на небе. А если душа всё же оказывалась отягощена скверными деяниями, то её пожирало чудище похожее на крокодила. Получалась такая себе «смерть после смерти». Покойный низвергался в космическую пустоту, где ожидал гибель и перерождение мира. Этим процессом руководил двуличный собакоголовый бог космоса и тьмы. Его звали Анубисом.

Не знаю, почему я решил что попаду именно к нему. Может, всему виной тот случай, когда я с моей Изгнанной Армией был послан в Та-Кхемет, разбираться с аборигенами? Мы тогда повидали немало осколков древних культов смерти… и отправили к Анубису множество его жрецов. Просто потому, что Босгорской Империи хотелось увеличить своё влияние на небольшое африканское королевство и получить пару лишних миллионов в казну.

Тогда, святотатствуя, я впервые задумался о том, что занят чем-то не тем. Я был далёк от Родины, её освобождения и даже от борьбы с коммунаристами. Меня просто использовали, как нелюбимого пасынка. И вот, пришла пора расплачиваться по счетам.

По крайней мере, я был твёрдо убеждён, что мне придётся платить за всё былое. Моя душа точно не будет легче пера и её пожрёт хтоническое чудовище. Но прежде чем мне вынесут приговор, наверняка припомнят всё то, что я когда-то сделал…

В отсутствии осмысленности, я убедил себя в том, что загробная кара неизбежна и придёт прямо сейчас. Даже когда я наконец открыл глаза, представшая картина реальности полностью перемешалась с ирреальным. Медблок поезда казался мне залом суда.

Глиммер, спокойно сидевшая в сторонке и читавшая книгу с затёртой обложкой, безусловно казалась мне богиней мёртвых Инпут, женской версией Анубиса. Да и в ней, определённо, было что-то собачье. Карпов же, напряжённо склонившийся надо мной, напоминал хтонического крокодила, что готовился сожрать моё сердце.

Тем не менее я был невозмутим перед неизбежным и тихо произнёс: