Погоня

Он подошел к недвижимой туше и положил руку на еще теплый бок. Молодой лось был очень красив. Виктору часто приходилось видеть лосей и вживую и по телевизору, но все это было на расстоянии. Только сейчас, подойдя к поверженному быку и положив на него руку, он смог ощутить всю красоту и мощь этого создания природы.

Находясь на расстоянии вытянутой руки от животного, Виктор понял, что не такой уж он был и большой этот молодой бычок, трехлеток. Чтобы достигнуть зрелости, ему надо было прожить еще три – четыре года. Тогда бы на его голове уже лежала бы великолепная корона с шестью семью отростками, и молодой лось с гордостью носил бы ее.

Но этому уже никогда не бывать.

В душе Виктора боролись два чувства. Жалость к погибшему красивому зверю и врожденный инстинкт охотника. Если бы этот лось был добыт честно, с точки зрения Виктора, то никаких бы особых угрызений совести у него бы не было. Если бы он смог нажать на курок после долгого, напряженного преследования и подхода через чащу. После усиленного напряжения всех человеческих сил. После честного поединка разумов, знаний и сноровки, то была бы гордость победителя. Но ничего этого не было. Было не долгое преследование и удар мизерекордией. Так называемым кинжалом милосердия, которым рыцари добивали раненых противников, избавляя их от страданий. Да он нашел правильное сравнение. Он не хотел, чтобы лось мучился и просто избавил его от страданий.

Виктор понимал, что этот дуализм, борьба противоположностей; жалость к животным и желание быть добытчиком будут вечно бороться в нем. И этого не избежать. Но борьба должна быть честной, а не с использованием достижений научно технического прогресса.

От печальных мыслей его отвлек егерь.

– Ну что, давай грузить?

Виктор только согласно кивнул. Разрядил ружье и положил его на сиденье. Затем они втроем втащили тушу лося в просторный салон "буханки".

После этой операции Виктор окончательно понял, что они сейчас добыли не лося, а еще лосенка. Взрослый самец весит не меньше четырех центнеров, и они бы никогда не смогли затащить его в машину. А этот бычок почти не доставил им проблем.

Прибыв на место, они быстро выгрузили тушу и принялись за разделку. Почти вся бригада подошла посмотреть. Раздавались разные голоса. Кто-то осуждал стрелявших, но таких было мало. В основном все были довольны, что им еще достался и лось.

Виктор оторвался на мгновение от работы, чтобы взглянуть на стрелявшего.

– На хрен, ты в него стрелял? – спросил он.

Довольное лицо стрелка выражало только радость.

– Нечего мне под руку попадаться, – ответил он и довольно загоготал.

Виктору стало противно смотреть на эту довольную собой и своим поступком рожу. Он поспешил вернуться к работе, потому что в нем вдруг возникло дикое желание пойти к машине, взять ружье и со всей дури залепить прикладов в эту ухмыляющуюся рожу. Работа отвлекла его от таких пагубных мыслей.

Этого стрелка должен был наказать егерь и государство. Но государство, которое представлял в настоящий момент егерь, молчало. И тоже довольно радостно кивало головой в поддержку большинства.

Виктор в этот момент возненавидел их всех. А еще больше себя, за то, что позволил себе превратиться в подобного им.

Лося довольно быстро разделали. Разделили на куски кабанов и разложили на части, по числу участников охоты и приступили к дележке.

Один встал спиной к мясу, а второй стал показывать на кучки и спрашивать

– Это кому?

Стоящий спиной, называл имена и названные молча подходили с мешками, и упаковывали доставшееся им мясо.

Виктор взял две доли. Отца и свою. Получилось довольно много. Килограммов десять – двенадцать кабанятины. Лося в общую дележку не пустили. Его и еще одну свинью решили отправить на колбасу. Но это уже не интересовало Виктора.

Отнеся свою долю в машину, он помыл руки и пошел к костру, возле которого был накрыт импровизированный стол. На него поставили все, что у кого осталось после обеда. И там же уже была разлита по тарелкам вкуснейшая шулюмка из свежайшего мяса и почек. Запах похлебки был одуряющий. Лишь почувствовав его, Виктор понял на сколько, он проголодался. Обед был уже давно, а все волнения и погоня, этого длинного дня, вызвали у него чудовищный аппетит.

Была разлита водка по стаканам. Произнесли тост за удачную охоту. И все начали есть. Все были очень голодны. Буквально через пять минут пятнадцатилитровый котел с шулюмкой был очищен. Остались одни косточки.

День был длинный. Все устали. Поэтому не было долгих посиделок или вернее постоялок. После сытной еды все довольно быстро собрались и поехали по домам.