Погоня за фейри (ЛП)

Его удар был слишком быстрым для меня с духовным зрением. Перед глазами потемнело, боль пронзила лицо, и я сплюнула кровь. Зуб оторвался во рту. Боль вспыхнула в носу, на скулах — тупая пульсирующая боль, от которой я стиснула челюсти. Что-то было сломано?

Я зарычала. Я не была легкой добычей, несмотря на нынешнюю ситуацию. И я не была его женой.

— Я женился на тебя, когда ты пропала из подвала сэра Чантера, — сказал сэр Экельмейер. — И хоть ты практикуешь черную магию и дружишь с фейри, я прослежу, чтобы тебя направили к истинному пути.

— Дай угадаю, — сказала я сквозь опухшие губы. — В это входит причинение огромной боли мне, а потом и смерть.

— Ты злая, жена, — спокойно сказал он, — но хотя бы не глупая.

— Упаси фейри, — насмешливо сказала я.

Что-то схватило меня за волосы, потянуло, почти вырывая с корнями, и меня тряхнули, как котенка в пасти большого пса.

— Не говори так при королеве, или твоя смерть будет ужаснее, чем ты представляешь.

Было не сложно понять, почему сэру Экельмейеру было так сложно найти жену. Чтобы женщина пошла с ним, требовались угрозы, сила и смерть.

— Я вижу на твоем ухе немного желтой краски? — процедила я.

Его ладонь приподнялась, а потом он прищурился, и еще один удар наполнил мою голову тьмой. Я моргнула в агонии, хватая ртом воздух, кашляя, кровь текла по горлу.

— Как тебе такое наказание за наглость, жена?

— Забавный смертный, — сказала сестра из клетки. — Кто бы подумал, что ты, Элли, ты! Будешь так популярна, что двое мужчин женятся на тебе против твоей воли. Это почти как в книге.

— Я в восторге, — буркнула я ей сквозь опухшие губы.

— Хорошо, — сказал сэр Экельмейер, решив, что я говорила с ним. — Так и должно быть. Быть в присутствии королевы Анабеты — высшая честь.

Они повели меня между тем, что казалось палатками — лагерь было сложно видеть духовным зрением. Неживые предметы не оставляли толком след в мире духов. Тут могло быть полно предметов, от бочек до доспехов, а мое духовное зрение видело бы только слабые намеки. Даже с этим я видела десятки похожих палаток. Костры и солдат вокруг них было проще видеть. Люди были разных форм, яркие и сияющие благородством или кривые и сморщенные, расплетающиеся по краям или почти распутанные, как сэр Экельмейер.

Такими были смертные. Всех оттенков смертности. И от этого было сложнее понять, что делать с ними. Как убить их, зная, что среди них было несколько благородных? Как сдержаться, если тут было столько темных и испорченных?

Я покачала головой. Я избегала настоящей проблемы.

Как мне сбежать? Я убежала от Скувреля не для того, чтобы оказаться в плену куда хуже.

И что делать, когда я сбегу? Армия големов была хорошей идеей, но я потеряла друга-голема. Хорошо, что я поймала сестру, но она не останавливала вторжение в мир смертных, а я не хотела ее убивать. И Дикая Охота еще шла, и Скуврель почему-то все еще пытался убить меня.

Я, казалось, вдохновляла на жестокость всех, кто звал себя моим мужем.

Мы прошли сквозь толпу, солдаты толкали меня вперед, не переживая, споткнусь я или поранюсь по пути. Я дважды упала, солдаты до боли сжимали мои руки, тянули за них, когда я падала.

— Я вижу, почему ты не смогла остановить нас, — сказала сестра из клетки. — Ты даже не можешь поладить со своими союзниками.

На вершине холма кто-то построил нечто, похожее на открытый зал. Там была крыша, но бока были открыты, и широкий стол разместили вокруг. Хоть духовное зрение давало увидеть лишь намеки, я понимала, что построено все было быстро.

Мы приблизились, подъехали несколько десятков лошадей, лидер поднял ладонь, чтобы остановить их, при виде сэра Экельмейера.

— Так быстро вернулся, Чантер? — спросил Экельмейер.

Я не сразу поняла, что Олэн был верхом на коне. Я не могла дышать.

— Ему стало хуже, — радостно проворковала сестра. — Как думаешь, сколько времени тут прошло, чтобы он так распутался?

Он расплетался. Его подбородок и плечи были опущены, края развевались на ветру и хлопали за ним, как флаги. Он медленно и уверенно расплетался.

— Мы подавили их атаку на восточной гряде, — сказал Олэн, но его жуткий взгляд был прикован ко мне, пока он говорил. — Пришлось зажечь костры, чтобы отогнать их. Одной музыки мало. Они как-то нашли способы отбиваться от нее.

Как тогда песня подействовала на Дикую Охоту? Может, в Фейвальде музыка действовала на фейри сильнее?

— Я сразу говорил, что эта тактика лишь откладывает неминуемое, брат, — сказал Экельмейер. — У нас теперь хотя бы есть ключ к успеху. Моя жена вернулась.

Олэн молчал, только смотрел на меня.

— Он не изменился, — сказала моя сестра. — Даже сейчас, будучи великим и сильным рыцарем, защищающим народ, он без хребта. Разве не интересно? Люди не меняются. Они не могут. Они с рождения попадают на слабую тропу или сильную. Тех, кто на слабом пути, нужно убирать.

Я многое хотела сказать. Но я не собиралась говорить это при Олэне или сэре Экельмейере.

Я молчала, Экельмейер потащил меня вперед.