Погоня за фейри (ЛП)

Я старалась держаться востока, подальше от деревни. Я надеялась, что многие фейри были ближе к захваченной деревне.

Я стиснула зубы и заставила себя идти вперед, когда сталь зазвенела за мной, раздался высокий смех фейри и сдавленный крик.

Я была почти у реки, когда услышала голоса. Я юркнула за ели, выжидая, пока они пройдут мимо.

— Не ешь это сейчас! Ужина не будет часами, и ты пожалеешь, что не приберег это.

Человеческие солдаты.

— Мне плевать, что говорит Экельмейер, он не может мешать нам есть. У нас есть права.

Они ушли раньше, чем я обеспокоилась, что меня увидят, оставив меня дрожать от напряжения. Если я так нервничала от пары стражей и группы фейри, как я собиралась проникнуть в лагерь врага?

Я сглотнула. Может, это была плохая идея.

Треск ветки остановил меня, и я развернулась, все двоилось из-за того, что я видела мир духов и смертных одновременно.

Там, на другой стороне тропы, прижав пальцы к губам, стояла моя мама.

Я охнула.

В тот миг крик раздался дальше по тропе. Крик звучал подозрительно похоже на голос солдата, который жаловался на еду.

— Беги, мелкий смертный, убегай от нас! Протяни хотя бы час нашего времени. Последний почил слишком быстро!

Смех фейри звенел поверх криков.

— Мама, — прошептала я.

Она покачала головой. В ее руках были мои вещи — рукоять топора, клетка. Все. Я застыла, пожирая это глазами.

Топот ног по тропе, крики и злорадный смех наполнили воздух.

Мама опустила мой лук и колчан у дерева, за которым отчасти пряталась, положила рядом сияющую книгу. Она стала отступать в тени дерева.

Я использовала шанс, скрылась за своим деревом и посмотрела на тропу. В тот миг первый солдат пронесся мимо с воплями. Он не озирался. Я могла стоять у тропы, а он не увидел бы, ведь был занят. И не просто так. Фейри в одеянии из красных лент замерла передо мной и метнула пару серебряных дисков размером с монеты в солдата. Она понюхала воздух, как олень, склонила голову на бок. Я задержала дыхание, выдохнула, когда она пошла за ним. Диски выглядели острыми. Она могла гнаться за ним так часами, пока он не умрет от тысячи порезов.

Я поежилась.

Я посмотрела на маму, но она пропала. Оставив только мои лук, стрелы и книгу у дерева.

— Ты кое-что забыла.

Я вздрогнула от шепота в ухе, повернулась и увидела приподнятую бровь Скувреля. Он любил меня? Могла ли я поверить в это?

— Что я забыла?

— Меня.

— Я тебя не забыла, — прошептала я. — Просто ты мне не нужен.

Это была ложь. Но, к счастью, я не была обязана говорить правду, как он.

Я прыгнула на тропу и поспешила туда, где мама оставила мой лук. Где она была? Я вгляделась в деревья, сердце колотилось, но она уже ушла, не оставив следа.

Где она научилась так пропадать?

С уколом страха я надеялась, что она не использовала меч.

— Зачем бросать единственных союзников и уходить в лес одной? — прошипел Скуврель, пока я поднимала лук и колчан.

— Ты видел, куда она ушла? — шепнула я. Вдали было слышно крики другого солдата.

— Я шел за тобой, злой Кошмар. Я не замечал меньших фейри и смертных. То, как они развлекаются, не мое дело.

Я фыркнула. Это не помогало. Я подняла книгу, посмотрела на нее — она разве не была больше? Я помнила, что она была размером с мой торс, а теперь была как моя ладонь. Я покачала головой и сунула ее за пояс штанов.

Пока я вешала колчан на плечо, я увидела записку среди стрел. Я огляделась и осторожно вытащила ее.

— Ты шел за мной, чтобы убить? — игриво спросила я.

— Нет.

Я посмотрела в его серьезные глаза. Нужно было покончить с этим. Я сделала голос тверже.

— Если собираешься меня убить, делай это сейчас, а не превращай это в игру. Вперед.

Его глаза ярко сияли.

— Ты предлагаешь мне жизнь? Без сделки?

— Только если ты заберешь ее сейчас и покончишь с моими мучениями, — едко сказала я. Если он попробует, я тут же выстрелю в него из этого лука.

— Не могу, — прошептал он, его рука замерла в дюймах от моей. Он опустил руку.

— Я думала, ты только этого и хотел, — я развернула записку. Почему я говорила с ним так резко?

Может, от того, что он мог меня любить, но все еще хотел навредить мне. Это было больнее, чем если бы он просто выбрал что-то одно.

— Ты из Четырех. Мы не должны убивать друг друга.

— Я не думала, что тебе есть дело до правил, — даже так, если его любовь чего-то стоила, он не нарушит их ради меня?

— Не ошибись, когда я говорю, что не могу. Меня связывает не послушание, а магия.

Я подняла голову.

— Ты в прямом смысле не можешь меня убить?

— Да.

— Тогда зачем сделка на мою смерть?

Он сглотнул, глядя на меня, его дыхание будто застыло в легких.

Ужас хлынул на меня.

— Ты хочешь, чтобы я забрала свою жизнь вместо тебя?

Он приоткрыл рот с виноватым видом на лице.

Я охнула. А я думала, что могла ответить на его симпатию. Я… нет. Нет. Нет.

Я склонилась и прорычала, игнорируя то, как восторженно загорелись его глаза.

— Ты — хуже всех, Скуврель. Худший. Нет никого хуже тебя.

Его плечи опустились от облегчения.

— Наконец-то, ты понимаешь. Я начинал переживать, что ты потеряла разум.

Глава восемнадцатая