Погоня за химерой

Поместья Синджа Лорэй толком не разглядели. Из закрытого спидера, годного для перевозки как разумных, так и зверей, их сперва отправили в медицинский блок, где спесивый самовлюблённый медицинский дроид проверил состояние здоровья последних приобретений Варвина, сделал несколько прививок тем, кто в них нуждался, и, оставив четырёх тви'лекк для более детального обследования, вернул новую собственность надсмотрщикам. Те, согласно приказу, отделили Лорэй от основной массы рабов и поместили их в тесную комнатушку с двухъярусной койкой, крошечным санузлом и двумя дверями, безликую и утилитарную, словно нейроошейник.

Такая спальня выполняла сразу несколько функций: давала возможность наложницам побыть в относительном уединении, при необходимости служила своеобразным карцером и давала возможность подбирать для каждой особи подходящее соседство. Одним давали возможность подружиться и изливать друг другу горе, к другим подселяли более опытных рабынь, делившихся опытом и передававших крепко вбитую науку новеньким, а третьим в соседки доставались преданные хозяину стукачки, лучше всякой охраны отслеживающие малейшие признаки неповиновения.

Вторая дверь была предсказуемо заперта. Как правило, такие спальни выходили в общую комнату с гардеробными, туалетными столиками и тренировочными помещениями на усмотрение хозяина. Рабы пользовались всем этим совместно, и не было ничего удивительного в том, что новый и непроверенный товар не пустили без присмотра к остальным. Кто знает, может они, обезумев, набросятся на других невольников и станут причиной серьёзных убытков?

Подобных намерений у сестёр не было, и они расположились на нижней койке, терпеливо ожидая сопровождающего экзаменатора. Лорэй собирались приложить все усилия для того, чтобы произвести наилучшее впечатление на Синджа. Чем более ценным товаром они себя покажут, тем лучше будет и обращение с ними. Чем дороже их продадут, тем меньше шансов нарваться на придурка, любящего истязать и калечить свою собственность. Для этого покупают бросовых и необученных рабов, расходный материал, а ценную собственность холят и лелеют. Если сделать всё правильно и сыграть в беззаветно преданных рабов, не представляющих жизни на воле, у них будут неплохие шансы сбежать от своего будущего хозяина. А в то, что можно сбежать из подобного зайгеррианского поместья, Лорэй не верили.

Их наивность много лет назад изничтожил опытный садист и один из самых уважаемых заводчиков рабов - зайгер по имени Лирес Тормус. Воспоминания о нём заставляли близнецов трястись от иррационального ужаса, стягивали нутро в тугой холодный ком болезненного спазма. Нет, больше никакого 'обучения'. Многие на их памяти предпочитали единственный доступный способ побега - милосердную смерть - перспективе сносить боль, унижение и полное разрушение личности. Они и сами были близки к этому, но теперь... Теперь они в силах сделать всё правильно с самого начала и покинуть проклятую планету на ближайших торгах.

Их экзаменатор-зайгеррианец явился где-то через полтора часа и первым делом бросил близнецам два нейроошейника. В отличие от стандартных, ошейники для наложниц были стилизованы под массивные ожерелья, но суть этих устройств оставалась прежней. И хоть от одной мысли о том, что эта мерзость снова окажется на их шеях, Лорэй буквально выворачивало, они изобразили благоговейный восторг и со счастливыми улыбками одели ненавистные украшения.

Следующие несколько часов зайгер молчаливой тенью следовал за ними, придирчиво оценивая каждое действие - от гигиенических процедур до выбора нарядов. Знающие покупатели интересовались всем: физическим состоянием, привлекательностью, звучанием голоса, грациозностью движений, чувством вкуса, умением разжечь страсть, послушанием и другими дополнительными навыками, целью которых было развлечь и усладить господина. Всем этим Лорэй владели в полной мере, а феромоны значительно упрощали задачу, позволяя буквально околдовывать мужчин и женщин самых разных видов. Очарование было единственным и самым действенным защитным механизмом полукровок, так что чем серьёзней была угроза, тем безупречней и тоньше было их воздействие.

Клоны даже не подозревали, насколько ласковыми и услужливыми стали бы их спутницы, прояви они действительную жестокость. Ни одна из сестёр не рискнула бы открыть рот для неуважительного слова в их адрес, не говоря уже о намёке на неповиновение. С другой стороны, клоны оказались первыми, с кем близнецы были настолько искренними за последние годы, что позволяли себе язвительность, сарказм и откровенную грубость. Как не парадоксально, полукровки тосковали по утерянной возможности быть собой и по двум наивным болванам, относившимся к ним иначе, чем другие. Но непрошеные чувства моментально гасились напоминанием трезвого рассудка о том нехитром выборе, что республиканские солдаты сделали на Фелуции.