Погоня за химерой

Это был безотказный способ, как она успела выяснить, ненадолго увести его мысли в сторону от темы дезертирства, столь опасной здесь, на корабле Республики. Насколько Лорэй понимала, за это не полагалось ровным счётом ничего хорошего.

Уловка сработала - клон замер и замолчал, будто боясь спугнуть её, и прикрыл глаза. С его лица уже смыли рисунок, имитирующий татуировку, отчего в глаза бросался болезненный серовато-землистый цвет кожи, ярко контрастировавший с здоровым цветом пальцев Лорэй.

- Приятней, чем я представлял, - в третий, или четвёртый раз за последние несколько часов признался Чимбик.

- Блайз, - внезапно вспомнил он и завертел головой по сторонам. - Его подстрелили. Где он? Он жив?

Сержант задёргался, пытаясь освободиться от ремней, вызвав целую истерику у систем жизнеобеспечения, заверещавших дурными голосами. Свитари повернулась к нему и бросила встревоженный взгляд на сестру. Та успокаивающе покачала головой и Ри, бросив на Чимбика сочувствующий взгляд, крепче сжала руку Блайза. Дроид кинулся к сержанту, готовя инъектор и негодующе ворча в адрес полукровки. В полный голос выражать своё мнение он опасался, помня внушение, сделанное ЭРКом, но и молчать тоже не мог.

- Где мой брат? - Чимбик пытался убрать руку подальше от иглы, умоляюще глядя в глаза эмпатке.

- Жив, он рядом, - как можно мягче сказала Эйнджела и осторожно повернула голову сержанта набок, чтобы тот увидел лежащего на соседней койке Блайза. - Он спит, - добавила она, не желая бессмысленно волновать его излишними сейчас подробностями.

- Жив, - облегчённо выдохнул Чимбик, успокаиваясь.

Дроид, тщательно отмерив дозу, ввел ему успокоительное, поколдовал над аппаратурой и убрался за свою стойку, ворча что-то про нарушителей режима. Клон полежал немного, отстранённо глядя в подволок, и эмпатка уже подумала было, что он опять потерял сознание, как вдруг сержант прошептал:

- Наклонись, пожалуйста...

Это было чем-то новым и Эйнджела решила, что это хороший знак. Почему? Да просто потому, что сейчас ей отчаянно не хватало чего-то хорошего. Эмпатка склонилась к Чимбику, машинально отметив, что от того теперь пахло только медикаментами, и замерла в ожидании.

Клон поднял руку, на сколько позволяли ремни, и провёл ладонью по её щеке тем же жестом, каким это делала она.

- Не надо было этого делать, - прошептал он. - Теперь вас не отпустят...

Эйнджела улыбнулась и положила руку на его ладонь, крепче прижимая ту к своему лицу.

- Это того стоило. Может ты прав и джедаи намного лучше, чем мы о них думали. И всё будет хорошо.

В памяти невольно всплыл образ Крелла и короткий рассказ сестры о 'хаттском шебсе'. Нет, джедаи не были теми святыми непогрешимыми героями, какими видели их клоны. Оставалось надеяться, что они не были и теми эгоистичными ублюдками, готовыми пожертвовать всем и вся для достижения своих целей, как опасались Лорэй.

- Хорошо... - бессмысленно повторил сержант.

Взгляд его вновь стал расфокусированным, плывущим, и клон чуть сильнее прижал ладонь к щеке эмпатки, словно опасался, что если отпустит её - она исчезнет, как и другие его видения. Эйнджела ощущала как его одновременно одолевают нездоровое лихорадочное возбуждение и медикаментозная сонливость. Несколько минут сержант плавал где-то на грани сна, но затем снова встрепенулся, с некоторым удивлением воззрился на свою руку, всё ещё прижатую к щеке девушки, и неожиданно сообщил:

- Уродство... Я понял... Не права... Прекрасна.

Непонимание в глазах Эйнджелы, пытавшейся уследить за рваной цепочкой мыслей клона, наконец сменилось благодарностью и нежностью.

- Ты просто меня не знаешь.

- Знаю, - упрямо возразил Чимбик. - Сейчас... Настоящая...

Сознание клона вновь пыталось уплыть куда-то в иллюзорные миры, но он упорно цеплялся за этот момент, не желая его покидать. Эмпатка растерянно смотрела на него, не представляя, что сказать. Она не знала что хочет ему ответить и что может себе позволить сказать, не причинив лишнего вреда. Но, похоже, что она не скажет - уже через полчаса Чимбик не будет помнить, что она вообще была тут и что-то говорила.

Рука клона осторожно потянула её лицо к своему и эмпатка, поколебавшись мгновение, подалась вперёд. Пересохшие, болезненно-горячие губы Чимбика коснулись её губ в трогательно-неумелом поцелуе и полукровка неожиданно для себя осознала, что этот невинный жест значит для неё куда больше, чем все поцелуи в её жизни вместе взятые.

- Прости, - виновато и неожиданно связно прошептал сержант. - Не хотелось умереть, так и не узнав, каково это.

Он смущённо убрал руку от её лица, а Эйнджела ощутила, что к её глазам впервые за очень и очень долгое время подступают искренние слёзы.

- Я тебя люблю, - неожиданно даже для себя прошептала она. - И ты не умрёшь.