Погоня за хвостом

– Нет, – не очень уверенно замотала я головой. – По крайней мере, не до такой степени, ты меня знаешь: настолько по-крупному я никогда не развлекалась. Да и почему мы вернулись ко мне, когда у нас есть хитрющий пират с темным прошлым?

– Не хочу, чтобы он был впутан в это, – загадочно ответил Ромка.

Спросить, что он имел под этим бредом ввиду, я не успела, в палату ворвался Март в компании Рыжей. Похоже, Ольга проговорилась о моем пробуждении и теперь мялась возле братца, где-то в районе его грудной клетки: ростом она даже до его подмышки не дотягивала.

Март подошёл ко мне и поцеловал в макушку:

– Так и знал, что от тебя легко не отделаться.

– Даже не мечтай стать единственным наследником!

– Ну… с твоей-то маниакальной способностью находить неприятности у меня точно есть шанс. Может, тебе стоит вернуться к прошлым мелким делишкам и не пытаться довести отца до сердечного приступа?

– Какого еще приступа?

– За сердце он хватался вполне правдоподобно, – пожал плечами Март. – А матушка грохнулась в обморок.

– Настоящий? – поразилась я, помня о маминой профессии.

– Само собой. В общем, готовься к встрече: родитель мчит сюда на всех парах, повезло, что в одиночестве. На твоем месте я бы изобразил чуть большую слабость и полную неспособность к авиаперелетам. Лежи и губами едва шевели, короче говоря. Только если и в самом деле не хочешь куда-нибудь улететь.

Изображать ничего не пришлось, я и так побелела и откинулась на подушку.

– Талант, – прокомментировал братец и одобрительно улыбнулся.

– По-моему, это настоящая реакция, – приглядываясь ко мне, сделала вывод Рыжая. – И, кстати, мне как раз пора! – она глянула на меня со значением, пытаясь донести мысль, понятную лишь ей одной, и удалилась. Могла бы вообще не приходить, как по мне.

Март посмотрел на Ромку:

– Тебе тоже лучше пойти перекусить.

Уходить друг не желал, но совместными усилиями мы его выпроводили, и очень вовремя: буквально через пять минут в палату ворвался отец. Поначалу, конечно, взяли верх отцовские чувства, он меня обнимал и целовал, но после очередной порции объятий, папуля пришел, так сказать, в себя. Популярно и довольно подробно объяснив, как он расстроен сложившейся ситуацией, пообещал первым же рейсом отправить меня на треклятый остров, дался он ему, в самом деле. Папа был непреклонен, стало ясно: едва я выберусь из палаты, меня тут же доставят в аэропорт.

Приговор вынесен, как говорится.

Спустя пару часов в палату наведался доктор с улыбкой стоимостью в целую клинику, не меньше, и сообщил, что пора менять повязки. Папуля тепло доктора поприветствовал, надо полагать, они успели познакомиться, пока я была без сознания. Доктор посоветовал родственникам дать мне немного отдохнуть и мужчины нехотя меня покинули, оставив наедине с целителем. Тот заново перевязал мне руки (я принципиально смотрела в сторону, видеть увечья не хотелось), одобрительно похлопал по плечу и удалился.

Я долго смотрела на перебинтованные руки, пока не уснула.

Следующий мой подъем ничуть не отличался от предыдущего, разве что чувствовала я себя намного лучше. Руки почти слушались, но я все боялась увидеть шрамы. Они же будут? Без сомнений. Этого я боялась. Но в остальном все шло хорошо, хоть об этом я и молчала: прознай отец, мигом запихнул бы в самолет.

Брат по секрету поделился, что весь город сейчас без преувеличения стоит на ушах: все ищут белесого убийцу. Кроме бесчисленных людей самого Симбирина, искали и желающие ему угодить, а таких немерено. Охота началась. Вопрос времени, когда мерзавца поймают. Численность моей личной охраны увеличилась вдвое, а несчастным, что пропустили ко мне цветочника, родитель лично едва не оторвал головы. Март утверждал, что в тот момент отец был злым, словно тысяча чертей, и вряд ли за себя ручался. Уверена, брат сильно преувеличивает: Симбирин-старший всегда отличался надменной рассудительностью и веющим от него холодом, вспышки ярости – это не про него.

Весь день моя палата, которая, строго говоря, на палату мало походила, кишела чужой деятельностью. Мама прыгала вокруг кровати весь день, не давая хоть на минуту задуматься о чем-то своем, братец следил за этой картиной и довольно лыбился. Отец бубнил про отдых, Ромка скромно заглядывал, когда семья уходила на обед. От этого мне было больно.

Ко мне даже Макар заехал, и опять притащил цветы. От букета избавился Ромка, и я вздохнула от облегчения. Руки почему-то начали чесаться.

Вечером ко мне зашел доктор и выгнал всех посетителей. И опять поменял повязку.

– Шрамы останутся? – тихо спросила я, все еще не глядя на руки.

– Их можно убрать, – обнадежил он. – Не сейчас, чуть позже.

– Так и сделаю.

Доктор еще раз десять заверил, что все сейчас лечится, и ушел.

Глава 15

– Мне нужен план побега, – обрадовала я Ромку в один из дней.

Друг как раз жевал в этот момент бутерброд, потому подавился и закашлялся от счастья. И выдал весьма впечатляющее:

– Чего?!