Погоня за панкерой

Зеб придержал меня за локоть. Это был всего лишь лифт, причем со всех сторон в нем тут же поднялись высокие защитные бортики. Во дворце, да и вообще на Барсуме (по крайней мере, в тех местах, которые мы видели) нетрудно освоиться… если к ним привыкнуть. (Вообразите уроженца Барсума в подземке Манхэттена, и вы поймете, о чем я говорю.)

«Опытный» – это человек, которые знает, где включается свет. В Гелиуме мы редко знали, где находится выключатель и вообще что бы то ни было.

Тира об этом догадалась, или ей сказали. В этом дворце обитали сотни людей, и только пятеро из них бегло говорили по-английски. Трое принадлежали к королевской семье, четвертым был королевский лакей Навок. И пятой была рабыня Тира. Нет, конечно, она была «служанкой по договору», но я настаиваю, что служить почти сорок земных лет – это рабство. Тира, говорившая на английском так хорошо, что могла на нем думать, и отлично понимала сленг, называла себя рабыней. Любой во дворце, кто не носит украшений и оружия, является рабом.

Все десять минут, что ушли на дорогу до покоев, я мог бы потратить на попытки объяснить положение Тиры, поскольку по дороге не на что было отвлекаться. Но мы не могли бы проделать весь путь без сопровождающих: каждый проход, каждую дверь охраняли вооруженные воины. У нас то и дело спрашивали пароль, но мы шли, не замедляя шаг, поскольку сержант, возглавлявший наш эскорт, тут же отзывался, после чего стража немедленно расступалась и салютовала нам мечами в барсумской манере.

Тира называла себя рабыней точно так же непринужденно, как моя дочь могла бы сказать «я программист». Тира не ощущала себя угнетенной, она считала, что добилась успеха, и гордилась этим. Ее родители были мелкими лавочниками в Малом Гелиуме. Она все еще училась читать и писать на барсумском, хотя говорила на нем почти с появления из яйца.

Но при этом она бегло говорила на хорошем английском, свободно на нем читала и писала куда лучше, чем я с моим почерком. Вы спросите, почему? Благодаря продуманной и успешной стратегии.

Перспектив у нее не было никаких – не было образования, и она бесплатно работала на собственных родителей. Но она копила деньги… нет, не спрашивайте, как она их заработала; лично я воздержался от вопросов. Свои сбережения она потратила на изучение английского в вечерней школе Берлитца в Малом Гелиуме, обучаясь у пары экспатриантов из Миннеаполиса, и она учила язык всерьез.

Изучение языка вовсе не означает сдачу экзаменов (хотя большинство студентов и преподавателей, похоже, именно так и думают). Изучение языка означает, что у тебя есть стремление овладеть этим языком, пока ты не начнешь им пользоваться так же легко, как своим родным. Меня никогда это стремление не посещало, хотя я читаю на полезных для математика языках (их пять) и могу худо-бедно общаться на трех (уродуя произношение и грамматику).

У Тиры это стремление было, и она овладела английским. После этого она могла претендовать на хорошую работу – бюро путешествий, «Хилтон Интерпланетари», экспортно-импортные фирмы – но она метила выше. Она пустила во дворце слух (за взятку, я полагаю), что красная женщина, прекрасно владеющая английским, выставила себя на продажу – но не на аукционе. Приватная сделка. Потом она стала ждать.

С ней поговорил Навок, предложил ей хорошую цену, она поблагодарила и отказалась. Десятью днями позже за ней прислали дворцовую стражу – принцесса Тувия лично хотела ознакомиться с такой диковиной. Тувия купила ее в качестве подарка своей свекрови, Дее Торис.

Мы подошли к огромным двустворчатым дверям, охраняемым парой гвардейцев, и они изобразили салют. Мы прошли внутрь, эскорт остался снаружи, и только Тира отправилась с нами. Огромные двери закрылись. Через большое фойе мы попали в уютную «гостиную», раза в четыре больше танцевального зала Хильды и достаточно роскошную, чтобы удовлетворить Безумного Короля Людвига[102].

Восемь – я сосчитал, – восемь красных женщин ровным строем распростерлись перед нами на мягком полу в той же позе подчинения, которой встретила нас Тира. Одолженные нам рабыни – по две на каждого.

Хильда и Дити тут же попытались это прекратить – безуспешно.

– Миледи принцессы, – сказала Тира, – они не знают английского. Поэтому я здесь.

– Тогда ты скажи им! – приказала Дити.

Тира заговорила по-барсумски, женщины поднялись на ноги и замерли в ожидании приказов.

– А теперь скажи им, – продолжила Дити, – чтобы они больше так не делали никогда. Только не перед нами. И не перед одним из нас.

– Я скажу им, – согласилась Тира, – но не уверена, что они поймут. Их тщательно обучали. Они просто решат, что вы ими недовольны.

Дити заметно расстроилась, но тут дело в свои руки взяла моя дорогая.

– Тира, ты знаешь, что такое реверанс?

– Думаю, да, принцесса Хильда, но разве для него не нужно тех украшений длиной до пола, которые носят дамы с Земли?

(Сначала я подумал – никто не сказал ей, что длинные юбки на нашей родной планете стали редкостью. А потом вспомнил, что понятия не имею, как одеваются женщины на Земле-Десять.)