Погоня за призраком

— Нельзя сейчас отлучаться, я должен быть у рации. Ты не в лесу, сам найдешь. — Николай повернулся, собираясь сесть за аппаратуру.

Тимофей ухватил его за плечо:

— Погоди минуту, еще вопрос. Значит, наладил все же связь?

— Да, удалось, — нехотя отозвался радист.

— В Москву сообщил о посадке в Грозном?

— Зачем? — уже с вызовом ответил Николай. — Мы не обязаны отчитываться о своих действиях. У нас есть контракт, и мы по нему работаем.

— Бандитам оружие доставляете.

— Брось читать мораль. Наслышан, — махнул рукой Николай и вернулся на свое место.

Не было ни времени, ни охоты с ним пререкаться. Сейчас было важно выяснить, где Олег Михайлович и какова его роль в этой преступной операции. На самом деле заболел и не в курсе событий? Или добровольно передал свои функции второму пилоту, чтобы не нести ответственности за рейд в Чечню? Придется самому искать выход из создавшегося положения. Сесть за штурвал он не может, значит, нужно заставить Кузьмича лететь в Москву и нейтрализовать остальных членов экипажа.

И все же Тимофей рассчитывал на Самойлова. Хотелось думать, что того силой и угрозами заставили подчиниться и заперли в служебной кабине. В этом случае еще не все потеряно. Самолет пока не приземлился, идет на значительной высоте. Можно будет успеть изменить курс. Главное — освободить командира.

Он без труда нашел дверь, на которую показал радист, постучал, прислушался. Тихо. Приложил ухо к обшивке. Ни малейшего звука. Надо попробовать открыть. Достал из кармана миниатюрный перочинный ножичек, выдвинул одно из лезвий, сунул в замочную скважину, покрутил. Дверь открылась. Тусклая дежурная лампочка еле освещала крохотное помещение.

Самойлов лежал на полу без признаков жизни. Тимофей нагнулся к нему, приложил ладонь к шее. Жив. Что они с ним сделали? Ощупал голову, грудь. Вроде травм нет. Может, спиртным накачали? Непохоже. Запах бы чувствовался. Тимофей помассировал ему сердце, похлопал по щекам. Олег Михайлович застонал, стал бормотать что-то. Тимофей вытащил пилота в салон, усадил на скамейку, сел рядом, чуть сжал его ладонь и негромко произнес:

— Олег Михайлович, члены вашего экипажа предали вас, захватили самолет, повернули в сторону Чечни, и сейчас мы летим над Грозным. Скоро сядем в аэропорту. Они хотят весь груз, включая оружие и продовольствие, предназначенное беженцам, передать бандитам. Прошу вас, очнитесь. Это я, Тимофей Ливанов. — Он надеялся, что его слова дойдут до сознания командира.

Повторил их несколько раз. Результата никакого. Он поднялся, чтобы принести воды и брызнуть командиру в лицо, как вдруг услышал:

— Где я, что со мной?

Олег Михайлович смотрел на него вполне осмысленно, в глазах застыл вопрос.

Тимофей коротко рассказал о случившемся и спросил, не сможет ли он сесть за штурвал, поднять самолет и повести его на Москву. Самойлов потер виски, жалуясь на сильную боль и головокружение. Сказал с горечью:

— Выходит, скурвились мои птенчики. Всадили мне какую-то гадость. Похоже, наркотик, чтобы не противился их замыслу. Помоги мне подняться. — Он бросил взгляд в окно: — Черт, не успеем! Земля уже под брюхом. Мне бы только до штурвала добраться. — Он оперся на Тимофея: — Помоги дойти до кабины.

— Но дверь-то закрыта, — напомнил Тимофей.

— Я знаю, — кивнул Олег Михайлович. — При любых обстоятельствах врываться туда сейчас опасно. Вот посадят, и экипаж обязательно откроет двери, чтобы выйти из кабины. Тогда и надо действовать. Я, к сожалению, тебе плохой помощник. Дай бог, чтобы сил хватило справиться с управлением.

Шасси довольно сильно ударилось о бетонку, и лайнер, поскрипывая всем корпусом, стрелой заскользил по полосе, гася скорость.

— Ну и гад! — ругнулся Самойлов. — Ему бы по земле ползать, а не летать над ней! Нормально самолет посадить не может.

Тимофей оставил Олега Михайловича на скамейке, а сам занял позицию у двери.